Коллектив авторов - Поляна №3 (5), август 2013

С. А. Фомичев, склонный видеть в зачине крыловской басни « вполне очевидный иронический парафраз» фразеологизма «чем Бог послал»: «каждому же ясно, что Ворона где-то сыр украла», – кажется, ближе к истине. От безоговорочного согласия с мнением авторитетного исследователя меня удерживает лишь два взаимосвязанных соображения.

Первое: что, если мы имеем дело вовсе не с фразеологизмом или иносказанием? Что, если все надо понимать прямо, без экивоков, буквально – т. е. Крылов ведет речь не о том, что Вороне посчастливилось, выпала удача, повезло, подфартило и т. п., а о том, что Бог действительно послал ей на завтрак кусочек сыру — так же, как посылал хлеб насущный и раньше: вчера, третьего дня, неделю, месяц назад и т. д. – всегда ? Разве не об этом совершенно недвусмысленно сказано в Писании: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их» (Мф. 6:26)? Святой евангелист Лука эту же мысль выразил еще более подходящим к нашему случаю образом: «Посмотрите на воронов : они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их» (Лк. 12:24) [30] . Конечно, ворон и ворона – не одно и то же [31] , но столь уж существенна разница? Ведь и тот, и та – «птицы небесные» и пищу свою получают на вполне законных основаниях!

И второе: то, что Ворона где-то сыр украла, ясно многим, положим даже, подавляющему большинству, в том числе и мне, но – не каждому! Кто-то – пусть он будет представлен всего лишь одним голосом! – с этим точно не согласится. Думаю, читателю ясно, что этот кто-то — сама Ворона.

Приглядимся к первой строке басенного рассказа:

Вороне где-то Бог послал кусочек сыру…

Сказано и впрямь гениально: останься от всей басни только этот эпически размашистый стих [32] , по нему, как по апеллесовой черте, сразу распознали бы руку мастера… [33] Впрочем, оставим оценки критикам – займемся смыслом. Предшественники Крылова делали Ворону (Ворона) активным субъектом действия (примеры см. выше) – Крылов превращает ее в пассивного получателя благ, однако не все так просто.

Обратим в связи с этим внимание на инверсию в зачине басни. В прямом порядке фраза звучала бы так: Бог послал где-то кусочек сыру Вороне. Можно даже предложить не столь неуклюжую – более «ямбическую» – версию: Господь послал сырку Вороне.

Информационное наполнение (как сейчас принято говорить – контент) сохранилось, а вот смысл совершенно преобразился – лишнее доказательство тому, что в художественном тексте не действуют арифметические правила: от перемены мест слагаемых сумма меняется, да еще как! При прямом порядке слов субъект действия – Бог (Господь) – стоит на первом месте, действие соответственно мыслится продолжением субъекта, проявлением его воли. Объекты же действия грамматически дистанцированы от субъекта: сначала идет объект прямого воздействия (сыр, прямое дополнение) и только затем – объект-адресат (Ворона, косвенное дополнение). По сути происходящего Ворона должна занимать последнее, периферийное место, но стоит на первом, главном. Невольно вспоминается в связи с этим: «Так будут последние первыми, и первые последними, ибо много званых, а мало избранных» (Мф. 20:16) – последняя оказалась первой, избранной, единственной достойной! И едва ли при этом действователь – Бог – не превращается в инструмент, средство, нечто второстепенное по отношению к адресату – то, что существует лишь для того, чтобы у кого-то ежедневно было набито брюхо! Разделяющее объект и действователя обстоятельство места, выраженное неопределенным наречием где-то, кажется, увеличивает дистанцию между ними и в еще большей степени размывает образ действователя. В этом легко убедиться, просто опустив обстоятельство – вольный ямб допускает подобный эксперимент:

Очевидно, что подобное строение в значительной степени нивелирует энергию инверсии, заставляя при чтении акцентировать вторую стопу, тем самым переводя Бога на соответствующее ему главное место.

Подчеркну, однако, что в таком свете происходящее видится отнюдь не рассказчику – он-то едва ли не самоустраняется (и практически ничем не выдает своего присутствия [34] ), как бы предоставляя ситуации возможность развиваться в направлении, заданном ей самим персонажем. Здесь имеет смысл вновь обратиться к басне «Купец» – в ней фразеологизм Бог послал, вложенный в уста пройдохи, естественно, служит средством характеристики персонажа, который мыслит о Творце исключительно как о подручном, сообщнике в мошенничестве. Причем в рукописи эта мысль звучала более отчетливо по сравнению с окончательным вариантом:

Вместе с тем в обоих – рукописной и печатной – редакциях сохраняется прозрачная фоновая апелляция к фразеологизму олух Царя Небесного : кого же еще мог послать Бог к обманщику, как не Своего олуха! Нельзя в связи с этим не отметить и перекличку с «Вороной и Лисицей»: плутовка недаром предполагает наличие ангельского голоска у обладательницы кусочка сыра. В САР4 словосочетанию посвящена отдельная статья: «Когда говорится о голосе, значит сладостный, весьма приятный, пленяющий, в восторг приводящий. Ангельский голос. Он поет Ангельским голосом » (курсив источника. – А. К.) [35] . Однако, как известно, в переводе с греческого ангел значит ‘вестник’. При этом как основное значение дается следующее: «В священном писании чрез Ангела разумеется существо духовное, умное, первое в достоинстве между тварей» [36] . Думаю, что исключать апелляцию к первичной семантике и учитывать только переносное значение прилагательного ангельский, как это делает Р. С. Кимягарова [37] , не вполне корректно: постоянное балансирование на грани прямого и переносного смыслов – важнейший принцип крыловской поэтики. Впрочем, не будем забегать вперед. Пока еще раз подчеркну: поскольку И. А. Крылов рассматривал свои «Басни в девяти книгах» как целостный текст, можно практически утверждать, что выражение Бог послал в обоих случаях («Ворона и Лисица» и «Купец») соотносится со сферой ощущений и оценок персонажей, а не рассказчика.

Важно заметить, что приведенная только что цитата из Писания снабжена в Евангелии от Луки своего рода корректирующим разъяснением: «… когда зван будешь <���на брак>, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг! пересядь выше ; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою, ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 14:10–11). Наша «избранная» героиня, «первая в достоинстве между тварей», как раз возвышает – взгромождает — себя сама (в ранней редакции «возвышение» было обозначено напрямую: «На дерево повыше взгромоздясь») и в результате оказывается униженной [38] , тогда как унижающая себя лестью Лисица «возвышается», унося с собой знак высоты и избранности – кусочек сыру… И удалось ей это, потому что плутовка оказалась великолепным психологом и сумела проникнуть в мысли счастливой «держательницы» Божьего дара!

Читать дальше