Юлия Мамочева - Отпечатки затертых литер

Ничего не страшись, ни о чем не жалей —
Это служит дурную службу.
Просто помни, разбитый печалью своей,
Дружбу крепкую, нашу дружбу.

Пусть проклятый огонь раздирает виски
И по нервам гуляет вьюга!
Твердо верю: мне сгинуть не даст от тоски
Голос ветра и голос друга.

Словно тонкие нити стальных проводов,
Электричество гонят вены.
Оглядись! Детства нашего дружного кров —
Это школьные наши стены.

Здесь пропитанный знанием воздух хранит
Отпечатки затертых литер.
Здесь мы грызли упрямой науки гранит,
Сквозь окно созерцая Питер.

Ты вдохни, ты почувствуй звенящий порыв!
В нем и гордость, и смех, и диво…
Дабы голосом дружбы, что в памяти жив,
Было счастье вовеки живо.

Плыву, взмывая на волне, —
Лечу в морскую даль.
Несется бриз навстречу мне,
И где-то там, на самом дне,
Камней мерцает сталь;

Гудит, взрываясь, летний зной,
Горя огнем в груди;
Лазурь искрится надо мной,
И свищет ветер за спиной —
Свобода впереди!

Она с напевами морей
Сливается, звеня;
Играя сотнями огней,
Поет волна — о Ней, о Ней!
И, подхватив меня,

Взлетает птицей в вышину,
Туда, где солнца лик;
А я смеюсь — но не тону!
И, оседлав свою волну,
Продлить желаю миг…

Рокочет море чуть дыша,
С природой в унисон;
Валы стекают неспеша —
И умиляется душа,
Сдержав счастливый стон…

Морского воздуха, взлетев,
Я делаю глоток
И, на мгновенье замерев,
Под ветра громогласный рев…
В шальной лечу поток!

Валюсь, скрываясь с головой,
Неведомо куда:
Поток бушует надо мной,
И по бокам, и за спиной…
Кругом — одна вода!

Не побороть ее никак,
Единую волну:
Уж воздух, кажется, иссяк,
И свет подводный, как маяк,
Манит меня ко дну…

Как жаль, что милые края
Безумно далеки!..
Вдруг жизнь воспрянула моя,
Как будто ощутила я
Стальные плавники!

И вновь теперь, напрягши грудь,
Взмывая к небесам:
Я не хочу сейчас тонуть —
Мне б лучше воздуха вдохнуть,
Назло морским волнам!..

Взлетев на гребне, чуть дыша ,
Природы слышу звон…
А с ним — и буря не страшна!
Пускай дрожит твоя душа,
Надменный Посейдон!..

Лето промчалось, как клин журавлиный,
Скоро, невидимо, неудержимо, —
Счастьем горячего дня.

Зелень кафтанов пылает рябиной —
Вскоре падут. Вновь провалишься в зиму,
В сердце июль сохраня.

Окутанный рассветной пеленой,
Старинный лес шумит под небесами.
Он погружен в живительный покой
И птичьими наполнен голосами…

Сквозь кроны величавые его
Проходит свет струящимся каскадом…
Здесь некогда творилось колдовство,
Которое не различимо взглядом.

И мудрость чародейскую хранят
Безмолвные лесные великаны:
Здесь колдуны вершили свой обряд
И били до рассвета в барабаны…

А их костров магических огни
Взлетали к звездам в небеса ночные,
И загорались ярче звезд они,
Просторы озаряя неземные…

Есть озеро чудесной глубины
Среди лесной красы нерукотворной,
Там в тишине, на самом дне озерном
Спит витязь из далекой старины…

Не слышит он русалочьей баллады,
Ему не ведом пламенный закат,
И утренняя свежая прохлада
Его истлевших не касалась лат.

Лишь только в час, когда заря лесная
Суровый обагряет небосвод,
Красы чудесной дева золотая
Приходит плакать у зеркальных вод —

Она поет о витязе прекрасном
В звенящей предрассветной тишине,
О гибели и славной, и несчастной,
Его постигшей на озёрном дне…

Тех дивных слез красавицы лесной
На водной глади жемчуга сверкают
И звоном еле слышным нарушают
Успопшего безвременный покой…

То нимфа плачет, горько и печально,
С тревожной грустью на рассвете дня,
И голос, невесомый и хрустальный,
Сквозь пелену рассветного огня

Чудесным эхом звонко отдается…
И вдруг — стихает. Снова тишина.
И только в красных небесах смеется
До полночи ушедшая Луна

Да утренней серебряной капели
Прозрачный раздается перелив,
Как позабытый в древности мотив
Лесного духа озорной свирели.

Бурлит необъятное море,
Клокочет седой небосвод
И ветер звенит на просторе
Кипящих неистовых вод.

Сквозь бурю суровую эту,
Сквозь туч грозовую вуаль,
Кораблик несется по свету —
Стремится в лазурную даль…

Бушует лихая стихия,
Чудесные рвет паруса,
А дерзкие волны морские,
В ночные взлетев небеса,

Корабль накрывают лавиной
И тянут на самое дно,
Чтоб стало могилой глубинной
Ему в одночасье оно:

Тогда в бирюзовой пучине
На тихом таинственном дне
Кораблик лежал бы поныне,
Забывшись в безвременном сне.

Ласкало бы только теченье
Льняные его паруса,
Русалочьи лишь голоса
Его б нарушали забвенье…

Но был бы наполнен печалью
Тот жизни лишенный покой:
Кораблику счастье — далекие дали
Да шелест волны под кормой!

Своей красотой безмятежной
Пучина его не влечет:
Простор ему дорог безбрежный
И светом луны белоснежным
Залитый ночной небосвод!..

Грохочет рассерженный гром
И силится тщетно стихия
Зеленые воды морские
Над гордым сомкнуть кораблем…