Юлия Мамочева - Инсектариум
- Название:Инсектариум
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Свое издательство
- Год:2013
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:978-5-4386-0198-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юлия Мамочева - Инсектариум краткое содержание
Четвёртая книга Юлии Мамочевой — 19-летнего «стихановца», в которой автор предстаёт перед нами не только в поэтической, привычной читателю, ипостаси, но и в качестве прозаика, драматурга, переводчика, живописца. «Инсектариум» — это собрание изголовных тараканов, покожных мурашек и бабочек, обитающих разве что в животе «девочки из Питера», покорившей Москву.
Юлия Мамочева родилась в городе на Неве 19 мая 1994 года. Писать стихи (равно как и рисовать) начала в 4 года, первое поэтическое произведение («Ангел» У. Блэйка) — перевела в 11 лет. Поступив в МГИМО как призёр программы первого канала «умницы и умники», переехала в Москву в сентябре 2011 года; в данный момент учится на третьем курсе факультета Международной Журналистики одного из самых престижных ВУЗов страны.
Юлия Мамочева — автор четырех книг, за вторую из которых (сборник «Поэтофилигрань») в 2012 году удостоилась Бунинской премии в области современной поэзии. Третий сборник Юлии, «Душой наизнанку», был выпущен в мае 2013 в издательстве «Геликон+» известным писателем и журналистом Д. Быковым.
Юлия победитель и призер целого ряда литературных конкурсов и фестивалей Всероссийского масштаба, среди которых — конкурс имени великого князя К. Р., организуемый ежегодно Государственным русским Музеем, и Всероссийский фестиваль поэзии «Мцыри».
Инсектариум - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Юлия Мамочева
«Инсектариум»
Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Благодарю», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!
От Автора
Существует поверие, что книги — это дети своего автора. Что ж. Вы сейчас, вот прямо сейчас, — держите в руках — надеюсь, бережно! — четвёртого моего ребёнка, — вполне себе законно рождённого и, вероятно, похожего на мать даже более, чем единокровные его предшественники. Не вижу смысла пускаться в утомительные сопоставления внешних данных, однако — и тем не менее — начинка «Инсектариума» (читайте: население) является точнейшей проекцией того, чем полнится оболочка меня; того, что есть — Я.
Существует поверие, что Бог создал человека по образу и подобию своему. С другой стороны — Господь, во что лично я самозабвенно верую, есть — мир. Принимая и то, и другое на веру, получаем, что непосредственно Мир, кишащий миллиардами собственных подобий, с математической точки зрения представляет собой не что иное как фрактал, причем фрактал живой, самовоспроизводящийся. Та книга, которую Вы в данный момент столь придирчиво разглядываете, по сути — лишь закономерный результат четвёртого акта самовоспроизведения мира, обозначенного кодовым названием «Юлия Мамочева». Оценивать же (а, быть может, обсценить или обесценивать) этот результат на предмет успешности поручается —… да, безусловно, Вам. Я добровольно возлагаю на Вашу ни в чём не повинную голову напудренный парик. Не уверена насчет жизни (хотя не исключено и это!), однако бренное тело подсудимого нынче однозначно в Ваших руках.
Как я уже говорила, моё четвёртое дитя — пожалуй, самая удачная моя репродукция. Если угодно — обезвоженная выжимка, квинтэссенция того разумно-неразменного, что являет собою мою суть. Говоря простым и популярным языком — уйдя с головой в этот замечудный «Инсектариум», Вы познакомитесь с его многочисленными обитателями, скрупулёзным отловом и систематизацией которых я само-пожертвенно занималась на протяжении последних двух лет; занималась, планомерно обследуя миллиметр за миллиметром собственного нутра. Итак:
— невероятно крупные особи настоящих изголовных тараканов;
— с трудом сохранённые живыми экземпляры редчайших бабочек (о, чтобы представить последних Вашему вниманию, я собирала их, поистине не жалея живота своего);
— мурашки: да, те самые, ради поимки которых мне пришлось пожертвовать кожей.
Пожертвовать кожей… Поэт по натуре своей — бескож. Это помогает ему видеть. Это делает его Поэтом, ведь всё, что не убивает, делает нас — Нами.
Пройдя «Инсектариум» от первой до заключительной страницы, продравшись сквозь его тернии, Вы откроете для себя помимо стихов, созданных мною в течение лета 2013 года, — мою прозу и драматургию. И ещё несколько произведений: они принадлежат чужому перу, но мне очень захотелось показать их Вам: показать переделанными на русский лад.
Я не обещаю Вам звёзд — это было бы слишком самонадеянно. Но всё же мне искренне мечталось бы, чтобы Вы не испугались терний. За ними — светлячки.
Юлия Мамочева, 27 августа 2013Статуя
Небо зарёвано: знойным разъела заревом
Пыльную бледность — невечного вечера паника.
Огненной сетью расползся закат над городом —
Узами многостолетнего кумовства.
Гвалт кутерьмы пятачком овладел привокзальным.
Паинька, ты у подножья громады памятника
Ёжишься крошечно-гордым аккордом, отколотым
От монолита симфонии «соль-Москва».
Голову клонишь в колени, обнявши голени —
Словно уставши барахтаться в говоре, гомоне…
Девочка, чья-то дочка, нахохлившись голубем,
Гонором тихим греешь рябой гранит.
Думаешь, мир неумело поделен надвое:
Вот тебе площадь, роящейся людностью наглая,
В ней островком — постамент, натурально Нарния:
Телом и делом доверишься — сохранит
Да от юдоли подспудно исчезнуть в суетном
Мареве мира, где мечешься, маясь маятником…
Небу лицом потемнеть — суждено заранее:
Выгорит досыта, лишь досчитаешь до ста.
Статуя салютует предсмертным сумеркам.
Девочка кажется чем-то немыслимо маленьким;
Девочка верит. Девочка льнёт к изваянию,
С силой вжимаясь в насиженный пьедестал.
…Город ослеп. Месяц, тонкий косой усмешкою,
Кисло нирвану нервирует, ровно кромешную.
Впору домой бы мне, только немножко мешкаю,
Нежась в жужжанье созвездийного комарья
Да самолётов. На них, неустанных, досадуя,
Небо не спит, полусотней морщин полосатое…
Площадь пуста. Апостр о фом высится статуя —
Грозный защитник, которым хранима я,
Девочка, блудная дочка, с плечами худыми,
Между копыт исполинских пригрелась демоном…
Жалобным сгустком страхов, страстей, гордыни
Да сожалений о сделанном и несделанном.
На пьедестале святости, славно-спасительной,
Ёжусь, дрожа, словно бы — на доске разделочной…
Ночь наброшена сетью на Moscow-city, да
Я в ней запуталась девочкой, маленькой девочкой.
Жёсток, как всякая правда, гранит подо мной;
Небо втекает в уши, вязко-прогорклое.
Всё, что мне в жизни этой навек дано —
Жаться к бронзово-грозной стати Георгия.
22 июня на бранном поле
Грозный тополь хранит полнотравного моря штиль,
Кроны ранняя проседь — тому часовому — нимб.
Поле бранное нынче тревожить не смеют дожди,
Но бесслёзною скорбью небо молчит над ним.
Как рыдать небосклону, живому пульсом светил,
Коли павшие, вросшие в почву, ставшие ею, —
Высь вдыхают глазами — совсем как пред боем самым,
В голубень устремив васильков немигающий взор?..
Так умеют те в мирное небо смотреть, кто платил
За него молодою, трепещущей жизнью своею.
Те, чья кровь день за днём — облаков обагряет саван,
По нему расцветая рассветными кляксами зорь.
Плакать смеет ли свод, жаркой кровью солдатскою купан?
Наливаться свинцовою разве что горечью злою!..
Семь десятков лет светлеют в небесный купол
Васильками глаз — те, что стали родной землёю.
Те, что стали землёю,
жизни
не отгуляв;
Что молились в неё, остывая в родных полях, —
О вдовеющих жёнах — дырами ртов обожжённых.
Те, с кого кресты в просолённых госпиталях
Старый фельдшер снимал, искорёжен и шепеляв,
Причитая, что Бог позабыл о своих бережёных.
Интервал:
Закладка: