Лев Тарасов - Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы

Белых лотосов букет
Получи, моя красавица,
Мне приятен твой привет
И желание понравиться.
Рано утром по реке
Плыл я в утлом челноке.
Наловил я много рыбы,
На базар её отнёс…
Жить мы весело могли бы –
Всё зависит лишь от нас.
Золотисты твои плечи,
Обожжённые загаром,
И пленяешь ты задором
Вздорной, непокорной речи.
Все твои пятнадцать лет
Опалёны солнцем юга…
Ты мне верная подруга,
Излучающая свет.

Незабвенный, далёкий Египет,
Ты моё золотое детство –
О тебе мои светлые сны.

Ничего не забыл, вспоминаю
Плодородную нашу долину,
Утопающий в зелени дом.

Ты со мною сестра и невеста,
Ты меня никогда не покинешь.
Нам родная земля дорога.

Мы богам поклоняемся в храме,
Мы покорны словам фараона,
Наши дни без движенья давно.

Злые духи пустыни песками
Дуют долгие годы в лицо –
Нам завидуют злобные духи.

Мы следим за разливами Нила,
Нашим нивам несущего жизнь,
И к нему обращаем хвалу.

Вся природа близка и прекрасна,
Когда служит она человеку
И трудам помогает его.

Ты со мною сестра и невеста,
Поклоняешься светлому солнцу,
Славишь родину нашу – Египет.

Вот маленькие аписы… Они
Вмиг разбрелись по рукаву толстовки.
Любимы мною божии коровки,
Они быкам египетским сродни.

И красные, пылают как огни,
Когда вперёд ползут без остановки.
Мне нравятся их скромные уловки,
Следя за ними – вспоминаю дни,

В которые любила Египтянка
Пришельца чуждой северной страны.
Нарушила заветы старины

Свободная, простая поселянка –
И перешла в сказания веков
Пасти со мною жертвенных быков.

Любовь вернёт былые сны,
Колоду карт своих рассыплет,
И снова я войду в Египет,
Внимая зову старины.

Я сдвину крышку саркофага
И встану в тленных пеленах,
Когда окаменевший прах
Земная оживит отвага.

Один пойду бродить в поля
Ещё затопленные Нилом,
Вновь поклонюсь моим могилам,
Тебе, священная земля.

Как правоверный египтянин,
Родную навещу семью,
И будет славить жизнь мою
Своими песнями крестьянин.

Сухое, тощее зерно
Само весною прорастает,
И тот спокойно умирает,
Кому воскреснуть суждено.

Преданья косного Востока
Ему подспорьем были.
Крылатые духи духовное око
Насильно ему приоткрыли.

И вот любовь моя
К твоей стремится,
Ты самая упрямая,
Ты прямо львица.

Осень настала.
Падают с клёнов и лип
Жёлтые листья.
Ветер с клумбы срывает
Цветы запоздалые…

Листок беру я
Восковой с прожилками,
В нём горечи мёд.
Линию руки смотрю.
Гадаю свою судьбу.

Солнце любовью
Дарит растенья в саду.
Лишь моё сердце:
Вовсе любви не знает,
Пребывает в печали.

Я принёс цветы –
И в холодном вазоне
Горело пламя,
Внесённое из лесу –
Солнца кусок на столе.

Думаешь легко
Написать танку тебе,
Возлюбленная?
Нужно ходить часами,
Считать слога и вздохи.

Отцвели астры,
Отцветут и гвоздики –
Как и, ты радость!
Золотых волос твоих
Шёлк померкнет в тумане.

Ты вся, как цветок
Нарядный, изысканный,
Благоуханный…
И мог бы сорвать я тебя,
Но лучше мимо пройду.

Если сделано
Из хрупкого фарфора
Сердце твоё, друг,
Она будет играть им
И разобьёт случайно.

Лишь одна звезда
В холодном, синем небе
Привлекает взгляд.
Снится любимая мне.
Прекрасен сон наяву.

Пойти ли куда –
Душу тревога томит,
Скука объемлет.
Вот и сижу я дома
Долгими днями один.

Снова дождь идёт.
Льются потоки воды
По тротуару.
Сегодня нужен зонтик
И новые калоши.

С утра лёг иней
Голубой и девственный.
Старуха прошла,
Сапогами грязными
Проложила дорогу.

Подобно вину,
Тринадцатая танка
Мутит мой разум.
Я пьян от пряных стихов,
Написанных в листопад.

Вот смуглая, красивая гадалка,
Раскинувшая карты на полу.
Толпятся тени длинные в углу.
Она одна, ей никого не жалко.

Гремит вдали невидимая прялка.
Она глядит в сиреневую мглу
И знает – нить, продетую в иглу
Спокойно обрезает Парка.

Её глаза огромные темны,
Они слезой туманятся невольно.
Ей всё равно – однако сердцу больно

От наступившей сразу тишины.
Суровый мир, сокрытый за коврами,
Врывается, переполняя снами…

Мне дорога любовь безумного Эдгара
К Виргинии. Он никому на свете
За все сокровища не уступил бы нежной,
К нему покорно льнущей девочки. Не мог бы
Из города уехать, изменить порядок
Раз установленного дня, забыть тревоги…

Ей шёл девятый год, когда впервые
Постиг он, что любовь навеки свяжет,
Поработит его, но и взамен подарит
Преображённый мир. По вечерам у тётки
Засиживался он, размеренной беседой
Одновременно радуя и досаждая.
Он был любим, как сын, к его привычкам
И странностям обычно снисходили.

Виргиния росла с ним вместе…Утомлённый
Бесплодным днём, несущим огорченья,
Спешил он в дом, где был всегда желанен –
И память сохраняла для него
Теченье вечеров неповторимых.

Любил играть он с девочкою, наряжая
В костюмы фантастические кукол,
Придумывал смешные представленья,
Преображая комнату в огромный,
Народом переполненный театр.
Виргиния смеясь рукоплескала
Весёлым фокусам. В иные вечера
Они писали вместе акварелью
Кривые домики, деревья и людей.