Демьян Бедный - Том 2. Стихотворения 1917-1920

Вам казаки, товарищи братья,
Открываем мы наши объятья.
С вами вместе мы твердо и смело
Постоим за народное дело.
Став единой семьей трудовою,
Не боимся мы вражьего вою:
Нам, работникам фабрик и пашен,
Никакой вместе дьявол не страшен.

Какой был случай: поутру
Митрошка зайца нес к господскому двору, –
Мужик угодлив был и до подачек лаком,
Ступал он по давно проторенным следам, –
Митрошкин заяц был, сказать короче, знаком
Любви Митрошкиной, холопской, к господам.
   И вдруг – такая незадача!
   Стоит Митрошка, чуть не плача:
Откуда ни возьмись, на скакуне лихом
   Батрак помещичий, Пахом,
И у несчастного Митрошки хвать зайчишку
   Себе подмышку!
   Хвать – и айда!
   Такое, дескать, блюдо
   И батраку поесть не худо.
   Пропала барская еда!
Так что ж Митрошка наш? Не показать чтоб вида,
   Как велика его обида
(Ведь зайца все равно ему уж не видать!),
   Кричит Митрошка вслед Пахому:
«Бери, брат, зайчика!.. Не отдал бы другому,
Ну, а тебе… ей-ей, я сам хотел отдать!»

   Повадка истинно эсерья:
Смесь хамской подлости и злого лицемерья.
   Так «учредительный» их сброд,
На власть Советскую рискнув идти походом,
   Землею наделял народ,
Землей, которая… уже взята народом!

«Экая вышла невпорушка, –
Плачется дядя Викторушка, –
Что-то мне плохо эсерится,
Что-то в успех мне не верится,
В партию ль встать мне кадетскую,
Власть ли признать мне советскую?
Кончив совсем с Учредилкою,
Крест водрузить над могилкою?
Только денек поэсерили,
Как уж тебя и похерили.
Дай мне, голубка, ответ,
Что ты, жива или, нет?»
«Умерла, родименький, умерла,
Умерла, Викторушка, умерла».

Мы ждали, в даль вперяя очи,
Когда ж откликнутся они?
Мы шли одни во мраке ночи,
   Мы шли одни.

Но, веря в близкий час рассвета,
В один сомкнувшися порыв,
Мы ждали братского ответа –
   На наш призыв.

И вот горит заря пожаром,
Зажглися братские огни.
Друзья! Боролись мы недаром!
   Мы не одни.

«Единство » взяв случайно в руки,
Читатель умирал со скуки,
И вдруг нежданный камуфлет:
Читатель жив – «Единства» ж нет.
«Единство» кончило работу,
Почив под общую зевоту.
Рыдает « Новый луч » в тоске –
Жизнь и его на волоске.
И « Новой жизни » слышны вздохи.
Там то ж делишки очень плохи,
Ни взад, бедняжка, ни вперед, –
Видать, придет и ей черед
Почить при равнодушье общем.
Жалеем очень, но не ропщем.

Везут меня иль сам я еду,
Но знаю, сидя на возу,
Что рано праздновать победу,
Что гады ползают внизу,
Что воздух весь насыщен ядом
И что свободно мы вздохнем,
Когда в бою с последним гадом
Ему мы голову сdернем.

Друзья, в великом, как и в малом,
Есть заповедная черта:
Перед последним перевалом
Дорога более крута.
Напрячь должны мы все усилья,
Чтоб после схватки боевой
С вершин в Долину изобилья
Войти семьею трудовой!

Мы – пожара всемирного пламя,
Молот, сбивший оковы с раба.
Коммунизм – наше красное знамя,
И священный наш лозунг – борьба.
Против гадов, охрипших от воя,
Пожиравших все наши труды,
Для последнего страшного боя
Мы сомкнем трудовые ряды.

   Кто честен и смел, пусть оружье берет,
   Свергай кабалу мироеда!
   Нас ждет или смерть, иль победа,
   Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед!

Наших братьев погибших мильоны,
Матерей обездоленных плач,
Бедняков искалеченных стоны –
Скажут нам, где укрылся палач.
Пусть же знает, укрывшись в палаты,
Кто служил золотому тельцу,
Что настал час жестокой расплаты
Кулаку и банкиру-дельцу.

   Кто честен и смел, пусть оружье берет
(и т. д.).

Всем насильникам воли народной,
Всем кормившимся нашим трудом,
Всем, кому был статьею доходной
И завод и молитвенный дом,
Всем, чьих прибылей ради разбойных
Наша кровь и текла и течет, –
Умиравшие, гнившие в войнах,
Неоплатный предъявим мы счет.

Нам грозят еще гнусные гады,
Но уж пробил последний их час,
И не будет в бою им пощады,
Им, не знавшим пощады для нас.
Пусть не знают бойцы состраданья,
Чтобы враг обмануть нас не мог.
На развалинах старого зданья
Возведем мы наш светлый чертог.

Никакая на свете работа
Для мозолистых рук не страшна.
Но ничья от народного пота
Не разбухнет уж больше мошна.
Хищный плут будет жадничать втуне,
Не набьет он своих сундуков.
В трудовой пролетарской коммуне
Нет богатых и нет бедняков!

Против общего злого вампира,
Против шайки попов и господ
Встаньте, все пролетарии мира,
Обездоленный черный народ!
Встаньте, рыцари нового строя!
Встаньте, дети великой нужды,
Для последнего страшного боя
Трудовые смыкайте ряды!

   Кто честен и смел, пусть оружье берет,
   Свергай кабалу мироеда!
   Нас ждет или смерть, иль победа,
   Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед!

Вот это строгий суд! Суда не надо строже:
Народная им власть обходится дороже,
Чем власть – какая же? Ну, что стесняться зря!
Чья власть милей вам и дешевле?
Не ваши ль это предки древле
Пред Зевсом квакали, чтоб дал он им царя?

Глубокою ночью воздух морозный
Прорезал призыв твой тревожный и грозный:
   «Вставай, поднимайся, рабочий народ!
   Смертельный твой враг – у ворот!»

Твой голос, стозвучным подхваченный гудом,
Звучал, как набат, над трудящимся людом:
   «Вставай, поднимайся, рабочий народ!
   Насильник стоит у ворот!»

Твой клич повторил пролетарий всесветный,
Доносится к нам его голос ответный:
   «Проклятье злодеям, творящим разбой!
   К оружью, народ трудовой!»

Услышав твою боевую тревогу,
К нам рать трудовая спешит на подмогу,
И, слыша ее сокрушительный шаг,
Трепещет зарвавшийся враг.