Николай Векшин - Небесная канцелярия (сборник)

Смерть зачала. Ужасны были муки.
Желаний кокон рвался в небеса.
И падал снег. Замерзли даже руки.
И мотылёк ручьями лил глаза.

Душа блистала опереньем.
Но, нахер душу пошлемазлв,
Свои подагру с ожиреньем
Пиит засунул в зад, как пазл.

Я на веточке воробышком сижу,
Листья кушаю и какаю в межу.
Пожалейте, люди добрые, меня!
На похмел мне не хватает три рубля.

Ты согреешь в разведке мне спинку
И прикроешь газеткою ножки.
Мы счастливые на фотоснимке —
Пара крепкая лишь понарошку.

Любовь – живой барашек на плечах,
Который жалостно губами тихо блеет.
И сам Господь красуется в пейсах.
Рахель лаская, Лейлу всяк лелеет.

Вчера в колыбельке вы тихо лежали.
Сегодня – вам марш Мендельсона сыграли.
Как быстро супругами деточки стали!
О Боже! Рыдаю в слезах и печали.

Она ответила: «Друг мой!
Твой стиль меня пленил!»
И он сказал: «Ну, чёрт с тобой!»
И в гости пригласил.

Когда мужчины плачут, как в аду,
Они молитву не губами шепчут.
В лохмотьях чувств, открывши наготу,
Они стихами прямо-таки блещут.

И, улетев от стонов сплина,
Зажги пожаром керосин!
И жизнь покажется малиной,
И станет бланманжой полынь.

Шуткой гены лечите!
И пройдёт Ваш «запой».
Посмеяться полезно
Так бывает порой.

Что за мужик пошёл, однако?
Ему в постель несут жульен,
А он, как импотент заклятый,
Кладёт в горчицу свой же хрен!

А голова – как плаха?
Тут в логике изъян.
Жуки ползут купаться?
Сё, Игорёк, обман!

Я в кулак соберу по крупицам всю волю.
Догорает дневник. Тихо стелется дым.
Этот мрак бытия я слезами обмою
И не тлеть, а гореть стану вновь молодым!

Со скрипом, как всегда, я порастратил страсти.
И, каплю под дождём смывая с острия,
Уныло получил (безудержно отчасти)
Мечту волшебных сил. Устал от тр@ха я.

Плотилает гласки Солныско.
Нозки свесиф, я сизу.
И цылую я Алёнуску.
Клакадилов не люблу.

Довольно вид у моря нарочит.
Там криль икру метает, что горчит.
Под массами и тоннами планктона
В спокойствии спокойно спит, кто дома.

Каждый мой день будет прост, как простое яичко.
Я, златоглазая, жду повторения чуда.
Брошу монетку и – буду певучею птичкой.
Гнёздышко будет для курочки с крыльями – летней причудой.

Весна. Сапог в апрель утерян.
Он чуть совсем не утонул в ручье.
А в мусорном бачке – перчатка. Кто ж её согреет?
Как много дырок в ней! И дворник зяб в тоске.

Ничего я не знаю. Зато сильно чувствую. Скоро
Кардинально, размашисто, стих напишу про Судьбу.
И свой «Зэт» заглушив, словно Ангел мотива укора,
Прочертив много строчек, любовь сохранив, сохраню.

На ветках у рябины светят свечи.
Я слышу запах. Вижу даже ветер.
О, ветер! Ты так осенью заметен!
Ах, осень! Ветром шаль укрыла вечер.

Тушканчик собой саблезуб, обесточен, серьёзен, как гранд.
Как желудь с гешефтом он прячется в тень между пней музыкантовых кочек.
И так он серьёзен, что грёбаный грозный талант
Припрятан меж бреда пропитых потрёпанных строчек.

Откуда приходит тревога?
Её проливают дождём.
Всплакнул наш пиит и убого
Свой стих сочинил ни о чём.

Овцы играют осенью в шахматы глупо.
Стадо петляет от слежки, уйдя в октябрь.
Пешки-волчата анарексично, колюче и тупо
Средь кинохроник матом ругают декабрь.

Поленья между строк! Как это мило!
Средь дюн алеет солнцем небосвод.
Не знаю, что такое молескины,
Но сплин в катренах юность не убьёт!

Мужчина решает быстро:
Куда б в этот раз податься?
А женщина мыслит хитро:
Кому бы еще отдаться?

«Не уходи!» и «боль разлуки»…
«Ростки надежды» дважды тут.
Господь Всевышний! Что за муки!
Опять вердыщенку несут!

С тобой зимой мы повстречались.
Суров был край, где мы купались.
Мираж стоял в кругу молчанья.
Звезда звездит воспоминанье.

Да разве выдержит семья беду такую:
Жена – как телка. Муж нашел себе другую.

Так войди же в космический ступор!
Муху ловко иголкой проткни!
Обкурись разной дряни! И тупо,
Как безумный, стихи колоти!

Расплескав любовью сказку,
Тень шепнула много истин.
И черешня спозаранку
Обнажилась лишь для близких.

Хирург удаляет скопившийся гной не лопатой.
Он скальпелем режет и чуточку делает больно.
И вот пациент – жив-здоров! Недоволен?
Тогда – в лоб лопатой такого порадуй!

Нашедши в храме свою обитель,
Ребёнок так запылал очами,
Что сила света с двумя крылами
Потоки слов родила пред нами.

В уста вливая негой своё тело,
Чудес касаясь лучиком судьбы,
Я так губами к Лелю захотела,
Что «I'll be drink, the same as» как и ты.

В час, когда сомненья беспощадны,
Многомерность призрачна тюрьмы.
Хоть безбрежны, призрачны желанья,
Но страданья черпай среди тьмы!

Не рассмотрев маяк, душа влетела.
Оплакивая стужу и скуля,
Она, вся в щепках, так внутри горела,
Что Бог, проснувшись, выругался с «ля!»

Тарелку бросив в твою башку,
Я крикну громко «Иди отсюда!»
А ты – обнимешь меня. Я жду…
В квартире – мир. И цела посуда.

Верни мне ключ! Тебя я недостойный!
Лелеять осень буду без тебя!
И, может даже, пару строк отстойных
Я манной брошу, Бога теребя.

Катись, катись, Колобок, вперёд!
Развязка будет на рыжей морде.
Оскал Байсучий тебя сожрёт.
А бабка с дедом подохнут вроде…

Юбилей свой на Стихире
Отмечай частушками.
Щи вари в заветной лире
Всем друзьям с подружками.

Пчела – бесполое созданье.
Вот розы к ней и не тянулись.
А чтоб тебе всегда давали,
Стихи пиши, чтоб улыбнулись.