Максим Рыльский - Стихотворения и поэмы

Не Беатриче образ ясноокий
И не вакханки темный пьяный взор
Навек запали в душу мне глубоко
И кличут вдаль, в сияющий простор.

Нет! Личико в простом платочке белом,
И руки тонкие, и золото очей,
И голос полудетский и несмелый
Мелькнули тенью в юности моей.

…И трепет ночи — первой и последней,
И слово то, что всех мудрее книг,
В ночном саду под липою столетней
Я первый раз услышал и постиг.

Мне приснилось: я мельник, на мельнице я…
К ночи там затихают колеса.
Я не сплю. Только утка порой прозвенит
Да летучая мышь закружится.

А на мельнице той что-то крысы грызут,
Под колесами падают капли…
Щука где-то всплеснулась, и вздрогнул камыш,
Успокоиться долго не может.

Где-то в поле далёко подвода гремит.
Кто, куда и зачем это едет?
Тихо падает звездочка, белой дугой
Оставляет свой след в темном небе.

И летит вся земля, как подвода в полях, —
К цели мчится в просторах безмерных, —
И летят города, и плотина летит,
И колеса, и утки, и люди.

Ты помнишь ли? Мы ехали с охоты.
Телега тарахтела всё сильней;
Туман осенний расстилал полотна,
Вдали мелькали проблески огней.

А серый дождь из бесконечной тучи
Шумел над нами, по плащам стекал,
Бил в наши лица холодом колючим
И в камышах то плакал, то шептал.

Но вот, услышав смех и говор милый,
Мы въехали в неспавшее село —
И счастье сразу душу осветило,
По жилкам и по косточкам прошло.

Когда в груди моей тревога
То потухает, то горит;
Когда потеряна дорога,
А на устах любовь дрожит;

Когда душа моя трепещет,
Как белый парус на челне, —
Тогда не жду я песен вещих
И не идут они ко мне.

А в тихий час, когда покоя
Поток нахлынет, — счастлив я:
Тогда, тогда я вновь с тобою,
Я вновь с тобой, тетрадь моя!

Июльский день. Гудят шмели и пчелы,
Вся в золоте — акация жужжит.
Уснула мать. Легчайшим ореолом
На белом лбу спокойствие лежит.

За окнами на улице дремотной
Поет шарманка на старинный лад, —
А Джемма улыбается и смотрит
На то, как Санин продает оршад.

Улыбки. Шепот. Ощущенье счастья,
Любовь, которая уже близка.
И солнца луч, как светлый соучастник,
Касается цветов и потолка.

Белые щенята на соломе,
Солнце греет мордочки щенят;
Цапля в синем небе, а на доме
Тени веток бродят и дрожат.

Слышно — в комнатах звенит посуда,
Песенка доносится с полей…
И как будто гостя ждешь оттуда —
Из страны, которой нет милей.

Скатерть мы расстелем под кустами,
Светлое откупорим вино, —
И, внимая шорохам над нами,
Вспомним всё, что было так давно…

Люби природу не как символ,
С тобою схожий, —
Не для себя люби природу,
А для нее же.

Она для нас не только тема
Стиха, картины —
В ней необъятные высоты,
В ней и глубины.

Порыв ее души могучей
Всего сильнее.
Что, человек, твои порывы
В сравненье с нею?

Она как мать. Так будь же сыном,
А не эстетом.
Тогда ты станешь не бумажным —
Живым поэтом.

Пером багряным вечность пишет
Бессмертные черновики,
И ветер ласково колышет
Румяной розы лепестки.

К нам красота идет и снова
Всё озарила на лету,
А мы — мы в грязь втоптать готовы
Земную эту красоту.

Дождь приносит нам веселье —
Гость весенний, голубой…
Кто-то нам постель постелет
В светлой горнице с тобой?

Кто под капель рокотанье,
Милых капель за окном,
О любви напомнит давней
Глаз веселых огоньком?

Кто? Откуда? Как зовется?
Как смеется? И кому?
И не к сердцу ли прижмется
Горестному моему?

Как сладок свет! В лучах сияют дали,
Блестит небес голубоватый цвет.
Поет душа, ей словно крылья дали:
Как сладок свет!

Весенней рощи легкий силуэт.
Твои глаза мне о цветах сказали,
О той траве, которой мир согрет,
И, кажется, теплее камни стали…
Как сладок свет!

То ангельские свечи разогнали
Мучительную тьму тяжелых лет
Или, прозрев, мы сами увидали,
Как сладок свет?

Плещут у влажного берега легкие, светлые воды,
Будто Гомерово море шумит, набегая на склоны.
Наш Одиссей повествует о битвах, где гибли народы,
О неподвижных, без солнца, краях, о чащобах Цейлона.

Чудится злое дыхание пьяной тропической ночи,
Диких зверей голоса и запахи пастбищ звериных,
Шум океана, чьим эхом прозрачная речка бормочет,—
Мирная речка в зеленых, веселых и тихих долинах.

Может быть, где-то доныне живут лотофаги счастливо,
Может быть, в дебрях, как прежде, свирепые бродят циклопы?
Может быть, звезды, что ярко сияют на глади залива, —
Зевсовы очи, глядящие в очи Европы?

Стучат подо мною колеса,
Мы едем веселой гурьбой.
У берега клонятся лозы,
И аист плывет над рекой.

По ветру летите, надежды,
Как рой лепестков голубых!..
Сосед мой расставил прилежно
Строй удочек хитрых своих.

Забыть бы ненужные слезы
И чайкою, птицею стать!
Стучат подо мною колеса,
Не надо мне счастья искать!

Еще с времен Гомера, Феокрита
Прикрасами поэзии повита
Была забава наша. А Назон?
Рыбалку тоже вспоминает он,
Хоть скуповато. Благостные воды,
В них отраженный светлый лик природы,
Береговая, вся в цветах, трава
И душ простых немудрые слова, —
Ну чем не пристань после бурь житейских,
Не мир полей цветущих Елисейских?