Анонимный автор - Бестиарий любви в стихах

Достойнейшая Госпожа!
Вы обрекли меня на смерть
По их вине. Но столь добры,
Честны и сердцем Вы чисты
Что я поверить не хочу,
Что Вы могли со мною быть
Несправедливы, обратив
Гнев на того, кто Вам служил
И бесконечно предан был.
К тому же я Вас так страшусь —
Не мог я дурно поступить,
Или поступок совершить,
Что был бы неприятен Вам!
И все же Вами я убит…
А гордость Вашу показать
Вам до́лжно было гордецам —
Не мне, кто Вами покорен.
Хотя, конечно, это зло
Вы бы не стали причинять,
Когда б Вас гнев не обуял,
Как голодающего Льва.

Вот, что об этом я узнал:
Лев, будучи чрезмерно горд,
Не любит хищников других,
Таких как Волк и Леопард
Или Медведь. Их повстречав,
Себя надменно он ведет
И нападает, и, убив,
Сжирает тушу целиком.
Однако благородный Лев
Не будет причинять вреда
Зверькам простым, покуда он
Не будет бешенством объят.
Но если вдруг голодный Лев
Не может раздобыть еды
(Когда нет хищников вблизи
А тронуть слабеньких зверьков
Не позволяет он себе),
Себя от грусти и тоски
Он начинает бить хвостом.
И этим страшно разъярен,
Лев забывает обо всем —
Он нападает на зверьков,
И убивает, ибо злость
Им овладела целиком.
И мне сдается потому,
Что если б гнев Вас не объял,
То я остался бы в живых.
Хотя припомнить не могу,
Что ударяли Вы себя
Хвостом, когда я жертвой стал.
Так видно, были Вы хвостом
Побиты прежде, чем напасть
(А это значит: Вам пришлось
Сомнений муку испытать —
Достойно ли так поступать
И верно ли того казнить,
Кто верой-правдой Вам служил).
И все же Вами был казнен
Тот, кто себя Вам посвятил!

Выходит, хвост обозначал
Предчувствие грядущих зол,
Что этот хвост и сам сулил!
Так что же это был за хвост?
Злой ядовитейший язык
Завистливых клеветников,
Что Ганелона превзошли
В своей премерзкой клевете!
На злую пытку обрекли
Меня они. За что, Господь?!
Я никогда не причинял
Им зла и слова не сказал,
Что им могло бы повредить!
Но ведь завистнику никак
Не удается распознать
Добро в других – он видит зло
В отце и матери своих,
И в братьях-сестрах – только грех!
Столь ненавистное ему
Чужое счастье он берет
И разбивает на куски —
Когда другому повезет
Или кому окажут честь,
Завистника терзает боль.
И потому он каждый день
Уроки учит клеветы,
На это не жалея сил:
Как бы кого оговорить,
Как на других навлечь позор,
А стоит в этом преуспеть —
И будет счастлив клеветник.
Не может клеветник терпеть
Чужой удачи, и всегда
(Поскольку сам-то невезуч),
Он ищет способ навредить —
Лишь бы другой не процветал.

Завистнику подобен Пес,
Который охраняет клад:
Хоть в золоте и серебре
Псу никакого счастья нет,
Он все же никому не даст
Свое сокровище забрать —
Вот какова природа Псов!
Тем же завистники живут:
За счастьем пристально следят —
Хоть им самим его не взять,
Но и другим не отдадут.
Отсюда можно заключить:
Завистники подобны Псу.
Нет, даже хуже всяких Псов,
Ведь охраняет верный Пес
Хозяина, ему служа.
А эти знают лишь одно:
Завидовать и предавать,
Ни долг не ведом им, ни честь.
О, сборище дрянных собак,
Я из-за вашей болтовни
И сплетен потерял мой клад,
Но вам его никак не взять!
Негодные! Исподтишка
Напали, всюду сея ложь,
А я об этом и не знал,
Покуда клад не потерял!

О, если б только вы могли
Паршивые и злые Псы,
Раскаявшись в своих делах,
Забрать свои слова назад
И клевету свою пожрать,
Последовав и здесь за Псом,
Что мяса изрыгнув кусок,
Берет его и вновь жует,
И пожирает, разжевав.
Да, если бы свои слова
Они решили проглотить,
Я мог бы вновь счастливым стать,
Мир с Госпожой восстановив.
Но ведь скорее предпочтут
Подохнуть эти злые Псы,
Чем сделают кому добро…
Увы, мне счастья не видать!
О, Госпожа, вняв клевете,
Вы отвернулись от меня —
Какая мука! Сколько слез!
Теперь, Вы видите, я мертв!
А ведь могли бы полечить
Меня и даже оживить,
Когда бы словно Пеликан,
Вы приоткрыли нежный бок
И влагой милости своей
Решились щедро оросить,
И сердце, скрытое в боку,
Вдруг согласились бы отдать.
Я мигом был бы исцелен,
Ведь это лучше всех лекарств!
Вы, дорогая Госпожа,
Не знали, что у Вас лежит
Под боком (в сердце) жизнь моя?
Вам стоит сердце мне отдать —
Я оживу, и в тот же миг
Дарован будет Вам покой:
Я слышал, Вы раздражены,
Моей любовною мольбой,
И предпочли бы чтоб искать
Любовь я Вашу перестал.
Что ж, я готов Вам уступить:
Отдайте сердце мне скорей —
И я тотчас же прекращу
Своей мольбою докучать.
Ах, дайте сердце и любовь —
Я сразу сделаюсь здоров,
Так будет лучше мне и Вам —
Вот, посмотрите на Бобра!

Есть у Бобра заветный член —
И если сделать из него
Лекарство, то любую хворь
Тем средством можно излечить.
Когда почувствует Бобер,
Что вышел на него ловец
Пускается он наутек,
Пытаясь от ловца уйти.
А злая смерть ему грозит
Лишь из-за члена, и ловец
Его не стал бы убивать,
Когда б тот член заполучил —
Об этом Бобр осведомлен.
И вот, когда, вконец устав,
Не может дальше Бобр бежать,
Он, зубы быстро наточив,
Скорее отгрызает член
И оставляет на пути
Ловца, и отползает прочь.
Когда охотник член найдет,
Его подняв, он прочь идет —
Так смерти избегает Бобр,
Поняв, чего ловец искал.

Вот так и Вас я, Госпожа,
Преследую своей мольбой,
Чтоб Вашим сердцем завладеть,
Лишь сердцем, более ничем.
И если бег (то есть мольбы)
Вас утомили, Госпожа,
То Вы их можете легко
Избегнуть, сердце мне отдав.
Да, ради Бога, Госпожа,
Отдайте мне его скорей,
Тогда, торжественно клянусь,
Я перестану досаждать
Своей любовною мольбой.
Ведь я другого не прошу —
Лишь сердце. Право, без него
Мне не поправиться в Любви,
Так как же без него мне жить?
О, Госпожа, моя судьба
Во власти Вашей целиком:
Меня прогоните – умру,
А стоит милость проявить —
И я тотчас же оживу.
Да-да, зависит все от Вас,
Ведь сладким сердцем завладеть,
Я не смогу, покуда Вы
Не захотите мне помочь,
А самому мне не достать —
Оно хранится под замком.
Замок тот крепок и велик,
Я не могу его взломать,
Покуда не найду ключи,
А ключ никак не подобрать.
Конечно, хитростью открыть
Замок я мог бы, если б знал,
Где можно раздобыть травы,
Чудесной – ею из гнезда
Затычку Дятел достает.

Находчив Дятел и умел:
В деревьях с маленьким дуплом
Он оборудует свой дом.
И знает Дятел о траве,
Перед которой устоять
Не может ни один замок,
А также пробка и засов —
Ее в дупле он запасет,
Ведь если кто-нибудь заткнет
Затычкой дятлово дупло,
То Дятел, видя, что никак
Ему не выйти из гнезда,
Той чудодейственной травой,
Что он заранее припас,
Затычку трогает, и вмиг
Та вылетает из дупла.
Эх, мне бы той травы достать,
Ее тотчас бы применил,
О, прелесть, чтоб открыть Ваш бок,
Чтобы узнать, не суждено ль
Мне сердце Ваше получить.
Но все никак я не пойму
Что́ может быть такой травой —
Рассудок или же мольба?
Навряд ли. Хоть способен ум
Помочь нам Даму убедить,
Разумный довод приведя,
Что нас ей должно полюбить,
Да только проку в этом нет —
Ведь разуму наперекор
Все Дамы склонны поступать.
Ответит Дама: «Может быть
Разумней было бы отдать
Вам сердце – только не хочу!
Не буду разуму внимать,
И поступлю наоборот!»
Поэтому я предпочту
На милость Вашу уповать,
Толк от рассудка невелик.
Так может дятлова трава —
Мольба? Я думаю, что нет…
Ведь столько раз я Вас молил,
И даровать Любовь просил —
Когда б могли мольбы помочь,
Вы, Дама милая, свой бок
Уже открыли бы давно!
Да что же это за трава,
И не рассудок, не мольба…
Да чем же быть-то ей тогда?
Не знаю! Значит, не смогу
Я это средство опознать.
А так как нет лекарств иных
Меня способных оживить
(Ведь сам я не могу открыть
Ваш бок и сердцем завладеть,
Вы ж не желаете помочь) —
Воскреснуть мне не суждено.
Я принимаю эту смерть,
Но знать хочу наверняка,
Что Госпожу настигнет месть
За причиненное мне зло!
Пусть опалит ее Любовь!
Пусть равнодушие в ответ
Она получит, возлюбив!
Вздор! Что за глупость я несу?
Кто равнодушен может быть
К ее небесной красоте?
Ужель найдется человек
Столь черствый, чтоб не возжелать
Заботиться о Госпоже,
И ей одной всю жизнь служить?
Да где же мне таких найти?
Возможно, есть они среди
Подобных Ласточкам мужей…