Григорий Стернин - Песни нашего двора

Приказал им пальтишки отдать,

Усадив потом на кирпичики,

Он велел им ботинки сымать.

Кавалер хотел воспротивиться,

Но силенки, увы, не равны.

И кирпичиком по затылочку

Исключили его из игры.

Тут заплакала горько дамочка,

Утирая слезу рукавом:

"Как пойдем мы в ночь непроглядную

В непролазной грязи босиком?"

И ответил ей бандит ласково:

"Выбирайте посуше где путь.

И по камушкам, по кирпичикам

Доберетесь домой как-нибудь".

Жалко, не было тут фотографа

Эту бедную пару заснять:

Модна дамочка в панталончиках,

А на нем и кальсон не видать!

* * *

Проснешься утром - город еще спит,

Не спит тюрьма, она давно проснулась,

А сердце так в груди болит,

Как будто пламень к сердцу прикоснулась.

Гляжу в окно, мне сильно сжало грудь,

Она болит от нестерпимой боли.

А небо синее чуть-чуть

Напомнит мне, что есть на свете воля.

И от тоски невольно запоешь,

Как будто этим душу обогреешь...

О, вечный страх, что ты в тюрьме умрешь!

А не умрешь - так с горя поседеешь.

Пойдешь гулять, а на тебя кричат,

Ты к этой брани понемногу привыкаешь.

И, по привычке руки взяв назад,

Глаза невольно в землю опускаешь.

А если ты в строю заговоришь

Тебя из строя выдернут клещами.

А вечерком они к тебе придут,

В холодный карцер вызовут с вещами.

И от тоски невольно запоешь,

Как будто этим душу обогреешь...

О, вечный страх, что ты в тюрьме умрешь!

А не умрешь - так с горя поседеешь.

МУРКА

Прибыла в Одессу банда из Амура,

В банде были урки, шулера.

Банда занималась черными делами,

И за ней следила Губчека.

В банде была баба, звали ее Мурка,

Сильная и ловкая была.

Даже злые урки - все боялись Мурки,

Воровскую жизнь она вела.

Дни сменяли ночи темного кошмара,

Много стало с банды залетать.

Ну как узнать скорее - кто же стал легавым,

Чтобы за измену покарать?

Раз пошли на дело, выпить захотелось,

Мы зашли в фартовый ресторан.

Вижу в зале бара - там танцует пара:

Мурка и какой-то юный франт.

Я к ней подбегаю, за руку хватаю,

Но она не хочет говорить,

И тогда "малина" Кольке-уркагану

Приказала Мурку погубить.

Мурка, в чем же дело? Что ты не имела?

Разве не хватало барахла?

Ну что тебя заставило спутаться с легавыми

И пойти работать в Губчека?

В темном переулке встретил Колька Мурку:

"Здравствуй, моя Мурка, и прощай,

Ты зашухарила нашу всю "малину"

И теперь маслину получай!"

Вдруг раздался выстрел, Мурка зашаталась,

И на землю рухнула она.

Больше наша Мурка шухер не поднимет,

И о том узнают в Губчека!

Черный ворон крячет, мое сердце плачет,

Мое сердце плачет и болит...

В темном переулке, где гуляют урки,

Мурка окровавлена лежит...

* * *

"Здравствуй, мама дорогая, неужели

Не узнала ты родимого сынка?

В юности меня ты провожала,

А теперь встречаешь старика".

"Где ж ты, сокол ясный мой, скитался?

Где ж ты, сокол ясный, пропадал?

Отчего домой не возвращался?

Жив был - почему же не писал?

Может быть, ты был зарыт землею

За Печорой, быстрою рекой?

И с тех пор болит мое сердечко,

Обливаюсь жгучей я слезой..."

"Не был, мама, я зарыт землею,

А со смертью долго рядом жил.

В рудниках, на шахтах, дорогая мама,

Очень много горя пережил.

Лагерь наш, мамаша, был построен

За Печорой, быстрою рекой,

Думал о свободе, дорогая мама,

Обливаясь жгучею слезой.

Снова эти пыльные вагоны,

Снова стук колес, неравный бой,

Снова опустевшие перроны

И собак конвойных злобный вой.

Вот теперь срок отбыл и вернулся...

Видишь пред собою ты сынка.

В юности меня ты провожала,

А теперь встречаешь старика".

* * *

Я пишу тебе, голубоглазая,

Может быть, последнее письмо.

Никому о нем ты не рассказывай.

Для тебя написано оно.

Суд идет, и наш процесс кончается,

И судья выносит приговор,

Но чему-то глупо улыбается

Старый ярославский прокурор.

И защита тоже улыбается,

Даже улыбается конвой.

Слышу: приговор наш отменяется,

Заменяют мне расстрел тюрьмой.

Слышу я, что ты, голубоглазая,

С фраерами начала гулять,

Слышу я, что ты, голубоглазая,

Рестораны стала посещать.

Так гуляй, гуляй, моя хорошая!

Отсижу я свой недолгий срок...

Пой, гитара, пой, подруга верная,

Мне не нужно больше ничего.

* * *

Как-то раз в саду

Девушку одну

Завлекал он песнями и лаской,

И сказал шутя:

"Девочка моя,

Девочка с глазами дикой страсти..."

Говорит она:

"Я хочу вина

И мечтаю о красивой паре.

Чем мне пить до дна,

Лучше уж одна...

И зачем мне нужен нищий парень".

Мальчик стал ходить, по девочке грустить.

По ночам не спал, а все томился.

Чтоб с девчонкой жить,

С деньгами надо быть!

И тогда уж мальчик порешился.

Год он воровал

И наконец попал

В камеру с железною решеткой.

Письма получал,

С жадностью читал,

А писала та ему красотка.

"Все идут года,

Уж я не молода

И мечтаю о семейном счастье.

Больше никогда

Не пиши сюда

Все равно не буду отвечать я!"

Года через три

Он вышел из тюрьмы,

Вышел из тюрьмы, из заточенья.

Долго он стоял,

Думал и гадал

И пришел к такому заключенью.

Ночью в три часа

Сладко спит она

И не слышит, как беда крадется.

Приоткрывши дверь,

Он стоял как зверь

То нахмурится, то улыбнется.

Финский нож в руках.

Слышит он вдруг: "Ах!"

Нарушает тишину ночную.

Вся в крови она,

Бледна, как луна,

И запел он песенку такую:

"Завтра вот опять

Дадут лет двадцать пять

И увезут меня в края чужие.

Там пройдут года,

Вся молодость моя,

Но кого любил - в живых не будет".

Как-то раз в саду

Девушку одну

Завлекал он песнями и лаской

И сказал шутя:

"Девочка моя,

Девочка с глазами дикой страсти..."

* * *

Ты не стой, у ворот поджидая,

Не смотри на дорогу с тоской...

Я вернусь, лишь когда подметает

Ветер листья, что дворник метлой.

И пойду по знакомой дорожке,

Где кончается старый наш сад,

И, быть может, в морозном окошке

Я увижу твой ласковый взгляд.

А быть может, в суровую зиму

Я в окошко к тебе постучу,

Дверь откроешь - меня не узнаешь.

Я к губам твоим нежно прильну.

Дверь откроешь - меня не узнаешь,

Я спрошу: "Как жила без меня,

Как растила любимого сына,

Как ты мужа с неволи ждала?"

А пока, а пока - до свиданья,

Расти сына, чтобы вырос большой...

Я вернусь, лишь когда подметает

Ветер листья, что дворник метлой.

ЗДЕСЬ ПОД НЕБОМ ЧУЖИМ

Здесь под небом чужим

Я как гость нежеланный

Слышу крик журавлей,

Улетающих вдаль.

Сердце бьется сильней,

Слышу крик каравана,