Сергей Юрьев - Осколок зеркала (сборник)

Две рати выясняли, с кем же бог.
Никто не попросился в отступленье!
А кто залег, тот замертво залег.
Какой был бой! Какое вдохновенье.

Давно завяли у могил цветы,
Пропели, как положено, молитвы,
Построились на кладбище кресты
Красивей, чем полки на поле битвы.

Давно пошло оружие на слом,
Давно и маршал где-то смазал пятки,
Остались лишь в музее под стеклом
Застиранные белые перчатки.

Полузабыт восторг былых боев,
Но звука нет грозней на этом свете,
Чем медленное шарканье шагов
Смотрителя музея по паркету.

Не топай так, ведь это не парад,
По мостовым, потом по трапам – в трюмы.
Вам выдали пятнистые костюмы,
И скоро состоится маскарад.

И там, у незнакомых берегов,
Не торопись штыки свои кровавить,
Забыв, что правда не умеет править,
А все права от правды далеко.

Твоя земля достаточно кругла,
Чтоб среди бела дня и в чистом поле
Какой-нибудь усидчивый подпольщик
Не подстрелил тебя из-за угла.

Не всем нести почетный караул,
Ты многое умеешь в деле ратном,
Твоя земля достаточно квадратна,
Чтоб в ней найти спасение от пуль.

Не топай так, ведь это не парад,
По мостовым, потом по трапам – в трюмы,
Вам выдали пятнистые костюмы,
И скоро состоится маскарад.

И снова появляются герои
В прожженных, окровавленных мундирах,
В роскошных запыленных треуголках,
Толпой, в строю, с оружием и без…
И ржавые от крови алебарды
Колышатся под вдохновенной речью
Седого и домашнего мужчины
Из бывших покорителей земель.
Они еще покуда не устали
От грома обезумевших оркестров,
Они еще покуда не устали
От близких и далеких канонад!
Их не страшит уступчивая слава –
От смерти до надгробного салюта,
Их обнадежит бравая молитва,
Что наспех прочитает капеллан.
И словно два зеркальных отраженья,
Сойдутся две обученные рати,
И словно два зеркальных отраженья,
Войдут в один и тот же ржавый дым…
Как это просто – умереть за что-то,
Как это благородно и почетно,
Как это мило, дерзко и красиво –
За что-то, а не просто умереть.
И снова появляются герои,
И снова сочиняются баллады,
И чисто принаряженные дети
Несут цветы к могилам храбрецов.

Оттого, что кто-то нас забыл,
Наша жизнь ни длинней, ни короче,
Нам удачи никто не пророчит,
Не готовят нам братских могил.

Наше время разумней стократ
Всех эпох, пережитых не нами,
Над землей неподвижное знамя
Не зовет ни вперед, ни назад.

Между двух неразменных эпох
Мы живем, лишь в душе непокорны,
Мы – в земле нераспаханной зерна,
Вбиты в дерн каблуками сапог.

Снова звуки надклассовой классики
Наполняют эфир над страною,
Ни иконы, ни звезды, ни свастики
Не годятся в кортеж похоронный.

Ни к чему ни восторг, ни отчаянье,
Затихают программные речи –
Состоится неделя молчания,
Состоятся негласные встречи.

Всё чин чином, чиновник к чиновнику,
Ряд за рядом – почетная стража,
Оркестранты построились стройненько,
И Шопен в нотоносцы заряжен.

Снова звуки надклассовой классики
Накрывают раскатами грима
Безъязыкие оды-побасенки
На паденье Четвертого Рима.

Уже ничто покоя не нарушит,
Что нам подарит день больших разлук…
Как лист увядший, падает на душу
Прощальный взмах таких знакомых рук.

Судьба нам всем наставила отметин,
А мир всё так же пьян и терпелив,
А волны вечно следуют за ветром
И тихо гаснут, проходя в залив.

Летим сквозь пространство недобрых примет
Мы, как сорванцы у Земли на запятках,
Не видя дороги, теряясь в догадках,
Но зная – на завтра назначен рассвет.

Барабана дробь звучала,
Пульс Сенатского плаца.
Было славное начало,
Но без славного конца.

Кто-то вместо поля брани,
Мостовых в крови людской
Оказался под подолом
У графини Трубецкой.

Скрип колес, мосты, заставы,
Место – каждому свое,
Ваша правда – ваше право
Молча праздновать ее.

Жизнь – цепочка лет случайных,
Что со времени возьмешь…
Ваша правда – ваша тайна,
Ваша тайна – ваша ложь.

Отбывая жизни сроки,
Вы в Отечестве своем
Не нашли себе пороков,
Отложили на потом.

По какой такой причине
Прижились вы по домам?
Где вы, мальчики, мужчины…
Некому поверить вам.

Припасли на всякий крайний
Вы одну из страшных доль…
Ваша правда – ваша тайна,
Ваша тайна – ваша боль.

Нет, это сочиняли не поэты,
Всё было проще – колокол пробил,
Когда уже сорвавший голос ветер
На долгий танец волны пригласил.

На мостике то ровном, то покатом
Стоял рыжебородый капитан
И крыл фортуну трехэтажным матом,
Хотя и был по-своему не пьян.

Как тросы, порвались земные путы,
Планета показала небу киль,
И небо с морем кто-то перепутал,
А бог похмелья – он про нас забыл.

В просоленное небо мы свернули,
В недоуменьи мечется компас,
Вот ангелы в почетном карауле
Кого-то ждут, да, видимо, не нас.

До нас им дела нет, и слава богу,
Меняем круто курс – от маяка!
Корма закрыла дышло Козерога,
Бушприт вспорол слепые облака.

На нас спустилась странной благодатью
Судьбы непредсказуемая блажь,
Всевышний удостоил нас проклятья,
Мы снова жизнь берем на абордаж.

Опять спокойный слышишь склянок звон ты,
От важности надулись кливера,
В кольцо нас снова взяли горизонты,
И на поруки – добрые ветра.

Вперед! Покуда флаги не истлеют,
Меридианы в щепы разнося.
Пусть капитаны в ужасе бледнеют,
Вдали завидев наши паруса.

Нам на воде не писаны границы,
Блуждаем в океанах и веках,
Земля предпочитает откреститься
От тех, кто не был принят в облаках.