Исикава Такубоку - Лирика

С прекрасными бровями

Чуть усмехнулся краем губ,

Когда его назвал я

Младшим братом.

Ладонью

Отирает снег

С лица, запорошенного метелью,

Приятель мой,

Сторонник коммунизма.

«Как мне бездействие противно

Застывшего в своих порядках мира»

Так говорил я, но теперь

Об этом времени

Припомнил я с печалью.

И вдруг – на бледной

До синевы щеке

Слеза блеснула.

О смерти говорил

Торговец молодой.

Я друга,

Как врага, возненавидел,

Но до л го-до л го

Руку жал ему,

Когда настал разлуки час.

Летел навстречу мокрый снег,

И по равнине Исикари

Наш поезд мчался сквозь метель.

Я в этом северном просторе

Роман Тургенева читал.

«Покурить бы, да табачок забыл»,

Не выходит из головы.

Едешь, едешь,

Кругом только горы.

Лишь заснеженные поля.

Застылый пар

На вагонном окне

Стал облаком

Лепестков

Цвета солнечного восхода.

Бушует вихрь,

А за ним

Проносится в пляске

Сухой снежок,

Окутывая леса.

Погребена под белыми снегами

Река Сорати,

Даже птиц не видно.

Лишь на глухом лесистом берегу

Какой-то человек стоит один.

Здесь с одиночеством

Враждуй и дружа,

Среди снегов,

В краю забытом люди

Живут весь долгий-долгий век.

Название станции объявлял

Молодой дежурный так,

Словно пел.

Ласковые глаза его

Я и сейчас забыть не могу!

Я на последней станции сошел.

Светло от снега…

В городок глухой

Иду я

Тихими шагами.

Белым-белым блеском

Сверкают льды.

Чайки кричат.

Над морем Кусиро

Зимняя ледяная луна.

Только голос,

Только глаза

Остались прежними у него.

Я встретился снова с другом своим

В самом дальнем углу страны.

Ворошит тополя,

Шуршит

В аллеях акаций

Осенний ветер…

Запись в моем дневнике.

С хрустом и шорохом

Плыли льдины в волнах.

Лунной ночью

Я шел по морскому берегу

К ней и вновь от нее.

Прижавшись к моему плечу,

Среди снегов

Она стояла ночью…

Какою теплою

Была ее рука.

Скрипели

Под ногою доски пола.

Так было холодно

В прихожей.

И вдруг – прощальный поцелуй.

Как видение божества,

Вдали появилась

Гора Акан.

На вершине

Снежный рассвет.

Северные скитанья мои…

Словно дрожащим голосом

Долго-долго

Я пел:

«Волны моют песок».

Во сне твой голос

В ушах звучал.

Как давно

Я слышал его!

Сам не помню когда…

Как путник,

Озябший на ветру,

У встречного спрашивает дорогу,

Так, только так

С тобой говорил я.

Бывают такие мысли:

Как будто на чистый

Прохладный мрамор

Льется

Весенний свет.

Словно их глубина

Пьет только светлое в мире.

До сих пор

Вижу перед собой

Черные зрачки ее глаз.

О самом, единственно-важном,

Тогда

Не сказал я тебе слова,

Но они в душе моей

Живы.

Как трещина

На белом абажуре,

Неизгладима

Память

О разлуке.

С безучастным видом

Я говорил.

С безучастным видом

Слушала ты.

Вот, пожалуй, и все.

Да, говорят недаром,

Что так прекрасна прядка волос,

Случайно упавшая на лицо.

Я засмотрелся,

Пока ты писала.

Как на чужбине

Сын гор

Вспоминает дальние горы свои,

В час печали

Я думаю о тебе.

Лишь покажется мне

Забыл,

Как любая мелочь

Напомнит.

Нет, не могу забыть!

Я слышал,

Что ты больна.

Я слышал, что встала с постели.

За четыреста ри от тебя

Словно во сне ходил я.

Если на улице вдруг

Облик мелькнет похожий,

Так и запляшет

Сердце в груди.

Пожалей меня!

В моей суматошной жизни

Бывает,

Я вдруг забудусь и думаю.

Знаешь ли ты,

О ком?

Года за годами бегут.

Год от года

Вдали от тебя,

Все сильней

Я люблю тебя!

Домик твой в саду

Недалеко

От столицы Исикари…

Облетел ли

Яблоневый цвет?

Три длинных письма от тебя

Не более –

За три года…

А сам я тебе писал,

Быть может, раза четыре.

Снимал я перчатку.

И вдруг –

Рука замерла.

Скользнуло по сердцу

Воспоминанье.

В холодном-холодном

Воздухе ночи

Легкий запах лекарства.

Врач когда-то жил

В этом доме.

Быть может, оттого я так печален,

Что ярких красок

Нет вокруг меня?

Послал купить я

Красные цветы.

Наконец-то

Я новую книгу купил.

Читал, читал

Далеко за полночь…

Эту радость трудно забыть!

Оконное стекло

Задымлено

Дождем и пылью…

Я тоже стал таким.

Какая грусть!

Шесть лет

Свою старую шапку

Каждый день надевал я,

Каждый день…

Но и ее потерял я.

Тянутся, тянутся без конца

Бурого цвета кирпичные стены,

Но дымно-лиловыми

Стали они

В этот долгий весенний день!

На грязные стены из кирпича

Падает мягко

И тает.

Падает, весь растает и вновь

Летит весенний снежок.

Вот молодая женщина,

Полуслепая, стоит

У растворенного окна.

Тихо-тихо ей брызжет в лицо

Мелкий дождик весенний.

Иду

По весенней улице,

На дощечке у входа

Красивая надпись.

Женское имя…

Аромат молодых деревьев

Переполнил

Всю Новую улицу.

Ни звука.

Весенняя тишина.

На душе у меня так печально,

Словно где-то сейчас

Молодая девушка

Умирает.

Сыплется ледяная крупа.

Зимняя улица,

Мертвая улица…

Неуловимо

Где-то таится

Запах карболки.

Груды белых тарелок

Вытирает

И ставит на полку

В темном углу трактира

Женщина с грустным лицом.

Молодого салата

Листья на блюде.

Острый – до самого сердца

Запах уксуса.

Вечер.

Вечером

В больничном окне

Чье-то белое, белое

Лицо.

Отчего-то о нем я вспомнил.

Один поцелуй,

Долгий,

И мы расстались.

На улице в полночь

Отсвет далекого зарева.

Из маленького

Синего кувшина

Льет молоко

Дрожащая рука…

Любимая рука.

Бросил на полуслове

Свою бесполезную писанину.

Мне люди стали нужны,

И я на улицу вышел,

К людям.

Курю

Отсыревший табак.

Странно!

Как будто чуть-чуть

Мысли мои отсырели.

Я вдруг остро,

Всем своим существом

Понял: лето пришло.

Вдыхаю на дворике после дождя

Крепкий запах влажной земли.

Перед празднично убранной

Витриной

Стекольной лавки

Стою и гляжу…

Летней ночи луна.

«Она придет», – мне сказали.

Я рано встал

И встревожился

Оттого, что не слишком свежи

Рукава моей белой рубашки.

Где-то вбивают кол.

Где-то катится

Тяжелая бочка…

Как все звуки слышны!

Падает, падает снег.

Ни души в газетном бюро.

Вдруг в середине ночи

Пронзительно

Зазвенел телефон –