Александр Кердан - Избранное

А нас опять толкают брат на брата
Все те же осквернители могил!
Как будто есть за все одна расплата —
Столкнуться лбами, кости поломать…
Они – за ту, а мы – за эту рать!
Во флагах разобраться трудновато,
Зато легко карманы набивать,
Когда в стране хозяйничает тать.
А где народ? – Народ на баррикадах
(Ему бы только символ отыскать,
За коий можно драться… И – порядок!).
За Родину! За веру! За царя!
А нет царя, так – за его останки…
А там опять введут в столицу танки.
А там опять гражданская война,
В которой победим!.. Да, только, на…
На что нам эта пиррова победа?
Ведь так всегда: воюет гегемон,
Но результатов не дождется он…
Ведь шакалье всегда плетется следом.
И миром правит именно оно!

Алло! Алло! Да, видно, Бог не слышит —
Иль он устал и мемуары пишет,
Смотря на век двадцатый, как в окно…

Останки царские хороним…
Почти столетье в обороне
Их у дороги стерегли —
Себе поверить не могли
В том, что такое сотворили:
Убили, кислотой травили,
Потом кромсали, рвали, жгли,
По миру сеяли сомненья,
Чтоб скрыть такое преступленье,
И дом Ипатьевский снесли…

Теперь настало очищенье…
Не важно чье захороненье
Здесь, на Урале, мы нашли…
Давайте плакать, бить поклоны,
Носить монаршие знамена
И тех в миру благодарить,
Кто приказал когда-то срыть
До основанья нашу память —
А нынче плачет вместе с нами…

А что останки? А костям
Смешно затейливое рвенье.
Ведь души праведников там,
Где президентское правленье
Не в силах ничего менять…
Они, Россию не кляня,
Давно свой крестный путь познали,
В том, приснопамятном подвале,
Где двадцать три ступени вниз,
Как двадцать три ступени к Богу…
На этой истинной дороге
Следы времен пересеклись.
Цари со слугами сроднились,
Поскольку крестный путь – един.
Не важно: раб иль господин —
Для душ, что к небу устремились.
И нам, ну как нам – не грешно
Над Божьим промыслом глумиться
И отделять царя с царицей
От тех, с кем вместе все равно,
Им, неприкаянным, молиться
За нас, за суетных, за век,
Которым вряд ли б стал гордиться
Принявший Бога человек?..

Все, слава Богу, утряслось:
Там, наверху, сошлись на сходке,
Решив за рюмкой доброй водки
Не хоронить останки врозь…
И, закрепив указом сделку,
Нашли на карте место – здесь!
И наш взбрыкнувший губернатор
Ответил, примирившись:
– Есть! —
Ведь так положено солдату
И истинному демократу…
А мне пора бы знать и честь,
Ведь повесть близится к финалу.
Пусть впереди забот немало,
Но все ясней пути итог…

Чего ж ты, Лира, замолчала?
А ну, смахни слезу, дружок!
Богиням плакать не пристало…
Да и какой от плача толк?
Простимся. Ни к чему сомненья!
Как говорят, что смог, то смог…
Своей эпохи отраженье —
Не Нестор и не Карамзин —
Я записал души движенья
Всех дядей вась и тетей зин…
И, как Высоцкий пел в запале,
Пора бы сбегать в магазин.
Забыв о сумрачном подвале,
Где Николая расстреляли,
Как будто он – простолюдин…
Забыв об армии забытой,
И обездоленной стране,
Купить целительный напиток,
Который не поможет мне.
Но, чашу горькую приемля,
И бестолков, и нелюдим,
Пить и за небо, и за землю,
За крестный путь – для всех один.
Пить, помаленечку трезвея,
За Божий дар – прожить свой век
И след оставить на земле,
Чтоб стал наш мир чуть-чуть добрее.
За умолчания закон —
Спасение для стихоплетов…
Когда б не он, еще б – работать
Без отдыха, когда б не он…

А так – покину я легко
Читателя в недоуменье:
На чем закончил я творенье?
Куда взлетел я высоко?
Какие высказал идеи?
Зачем так завернул сюжет?
Скажу одно, за вас радея:
У повести финала нет!

Итог в себе лелеет каждый
Сегодня, завтра и вчера,

Звезду с крестом скрестив отважно
Эт сэтэра, эт сэтэра… [8]

Вот, наконец, и в наши палестины
Явился день святого Валентина…
Он нам – чужой, но он понятен нам
(Так мюзикл известный «Нотр-Дам»
Без русского смешного перевода
Звучать бы мог)…
Нужны всегда народу
Лишь хлеб да зрелища.
Из глубины веков
Народ задабривать – обычай есть таков…

При чем тут Валентина праздник модный?
При том, что мы теперь – народ свободный.
Мы нынче сами можем выбирать
Каким богам нам храмы открывать!
По крайней мере, нас в том убеждают…
А мы привыкли жить, не утруждая
Себя вопросом: правда или бред?
Мы любим мифы…
В этом весь секрет!
От всех петрарок и от всех шекспиров
До надписей, что на дверях сортиров —
Пространство мифологии любви.
И текст, хоть сотню раз переведи
С родного на арабский или идиш,
Ты все равно иного не увидишь —
Лишь миф.
Его иначе воспринять,
Как трансвеститу пол свой поменять.

Чтоб написать поэму, нужен повод —
Простите, не умею без такого…
Найдется он, коль хочется, чтоб был:
Меня любили и я сам любил.
И значит, будет личная окраска
У этой были и у этой сказки.
С такой окраскою сюжет любой
Нам интересней…
Но коль есть любовь,
Для пущей остроты потребна драма…

Поток трагедий льют телеэкраны:
Сентябрь в Нью-Йорке и в Москве «Норд-Ост»…

Сюжет поэмы, как все драмы, прост.
Есть Он, Она и Зло (в каком-то виде),
Что им мешает и творит обиды,
И может даже жизнь саму отнять…
Любовь всегда боится потерять
Того, кто света белого дороже…
Все драмы друг на друга так похожи —
Нет разницы для смерти никакой
Кого ласкать холодною рукой.
Но существует миф (он самый важный),
Что для любви и умереть не страшно,
Что смерти нет для любящих, когда
Любовь дается раз и навсегда.