Хуан Руис де Аларкон - Испанский театр. Пьесы (сборник)

Дон Диего. Вы, здесь? В тюрьме?

Донья Мария. За любовь – любовь наградой:

Ваше чувство заставляет

И меня открыться вам.

Я пришла просить прощенья…

Чтобы разом прекратить

Роковую эту ссору

И добиться примиренья,

Обвенчаться мы должны.

[И когда мой брат узнает [4],

Что навек я стала вашей,

Повод к жалобам исчезнет

И конец кровавой мести,

Горожан всех разделившей

Гневом и междоусобьем.

Наша свадьба успокоит

Все волненья: вам вернут

Уважение и дружбу.

Герцог с этим примирится],

Мой отец свой гнев забудет,

Я же получу супруга,

Чьи достоинства и доблесть

И семье моей, и брату

Принесут большую честь.

Дон Диего. О, прекрасная Мария,

Вы, как чистый ангел с неба,

Весть о мире принесли.

В час беды ваш светлый разум

И божественная мудрость

Средство лучшее нашли.

Что же может быть надежней,

Что же легче может быть?

Все должно прийти к согласью,

Если я на вас женюсь.

Значит, в самый краткий срок

К алтарю вас поведу я,

Где любовь иконой будет,

Если только вы – моя.

Донья Мария. Так как твердо я решилась

Вашей стать, не буду медлить

Исполненьем вашей просьбы.

В подтвержденье – я готова

Вас обнять… ( Обнимает, в это время вынимает кинжал и ударяет его .) Умри, злодей!

Дон Диего. Ах! Измена! Умираю!

Донья Мария. Ты почтенные седины

Опозорил, пес презренный!

Но на подвиги способна

Смелой женщины рука.

Помоги мне, небо, скрыться! ( Убегает .)

Фульхенсьо, дон Диего, умирающий.

Фульхенсьо. Я слышал чьи-то голоса,

Навстречу мне попалась прямо

Та подозрительная дама,

Что пробыла здесь с полчаса.

Она бежала впопыхах,

В каком-то странном состоянье:

Не как с любовного свиданья…

Увы! был не напрасен страх:

Что вижу – кровь?

Дон Диего. Удар кинжала:

За старца отомстила дочь.

Фульхенсьо. Скорей! Сюда! Скорей помочь!

Тюремщик! Эй! (Она бежала —

Когда б ей скрыться как-нибудь:

За преступление такое

Карать нельзя ее тюрьмою,

Его же к жизни не вернуть.)

Дон Диего. Я умираю… друг, прости…

Я полной мерой месть измерил

За то, что женщине поверил.

Но должен ты ее спасти!

Фульхенсьо. Она исчезла, вероятно,

Вуалью скрыв свои черты.

Но почему желаешь ты

Ее спасти, мне непонятно.

Дон Диего. …Вступилась за отца… за честь…

Была священной эта месть:

Я упрекать ее не смею.

Когда увидишься ты с нею…

Скажи… что он теперь… мой тесть…

Она моей женою стала…

Скажи ей это… не забудь…

В тот миг… как мне… в объятьях… в грудь

Вонзила острие кинжала!

Скажи… я вижу в ней жену…

Словами этими верну

Я славу ей и уваженье…

Пускай простит мне оскорбленье,

Как я… убийство ей… прощу.

Фульхенсьо. Шум… говор… вся тюрьма в смятенье…

Иду – Марию разыщу! ( Прощается с дон Диего и уходит. )

Улица в Мадриде

Граф, дон Хуан.

Граф. Как хороша моя вдовица!

Милее нет! Согласен ты?

Дон Хуан. Да, из-за этой красоты

Немудрено ума лишиться.

Граф. Как ей к лицу ее утрата!

В одежде траурной она

И грациозна и нежна.

Как статуэтка из агата.

Лицо и руки поражают

Слоновой кости белизной…

Доя Хуан. Ужели, граф, сюжет такой

Тебя к стихам не побуждает?

Граф. К стихам я не прибегну, нет —

Найду я ход иной, полезный.

Дон Хуан. Какой же?

Граф. Золото, любезный:

Оно – талантливый поэт!

Дон Хуан. Но ведь она сама богата,

Притом умна… так будь же с ней

Поосторожней, поскромней…

Граф. Я разыграю дипломата!

Скажи, а был там твой лакей?

Дон Хуан. Туда пошел он спозаранок,

Свел дружбу с кем-то из служанок

И, верно, все узнал у ней.

Граф. Ну да, они скорей друг с другом

Разговорятся по душам.

Мартин; те же.

Дон Хуан. Вот и Мартин! Что скажешь нам?

Мартин. Граф! К вашим я вполне услугам.

Граф. Благодарю тебя, друг мой.

Мартин. Я свел знакомство с Леонорой,

И с ней повел я речь, которой

Оратор был бы горд любой!

Все красноречие лакейской

Я для красавицы нашел!

Легко пленить нам слабый пол

Отвагой этакой злодейской!

Уверил я, что по пятам

Хожу за нею месяц целый,

Что я влюблен, как угорелый,

И за нее, мол, жизнь отдам!

Сказал красоточке-служанке,

Что ею сильно был задет,

Когда под звуки кастаньет

Она плясала на гулянке.

Вконец разнежилась она

И рассказала без утайки

Все о себе и о хозяйке,

И все я выведал сполна.

Так вот, сеньор, какое дело:

Вдова богата и знатна,

Но жизнь затворницы она

Ведет с тех пор, как овдовела.

Ни шагу из дома и в дом

Весьма немногих допускает,

Одну заботу только знает —

О добром имени своем!

А с мужем-то, бедняжка, ровно

Два месяца жила всего!

Как говорят, сгубил его

Излишек пылкости любезной!

Граф. Хоть не завидна смерть ничуть,

Но нет завиднее причины

Для преждевременной кончины!

Дон Хуан. Глупец, пред ним был долгий путь —

Зачем же было торопиться?

Мартин. Кто молод, у кого в крови

Горит огонь – за день любви

Готов всей жизнью расплатиться.

Граф. [Но почему же у прелестной,

Скажи, так вдовий чепчик мал?

Дон Хуан. Конечно, чтобы не скрывал

Он красоты ее небесной.

Мартин. Большие носят лишь ханжи

Да престарелые дуэньи.

В столице есть и исключенья.

Граф. В каких же случаях, скажи?

Мартин. Раз у одной прекрасной дамы

Супруг изволил умереть.

Она ж его, как рыбу в сеть,

В холст завернула грубый самый

(Не очень ей был дорог он…),

Потом отправилась с супругом

Торжественно, в карете цугом,

Для совершенья похорон, —

Притом голландской тонкой тканью

Она окуталась сама.

Супруг разгневался весьма

И в ту же ночь предстал ей с бранью:

«Ах, ты, злодейка, негодяйка,

Ты в кисее, а мне дерюгу?

Жалеешь савана супругу?

Сюда вуаль мне подавай-ка».

Тут он сорвал с нее чепец, —

И вмиг его как не бывало, —

А из дерюги покрывало

Оставил вдовушке мертвец.

С тех пор все вдовушки в испуге

Чепцы поторопились снять,

Чтоб не явился муж опять

И не оставил им дерюги.

Граф. Да, но подобным снисхожденьем

Долг помогают забывать.

Мартин. Полезно морды закрывать