Эдвард Лир - Лимерики и баллады

Жил старик на развесистой ветке, 2.65
У него были волосы редки.
Но галчата напали
И совсем общипали
Старика на развесистой ветке.

There was an old person of Bray,
who sang through the whole of the day
To his ducks and his pigs,
Whom he fed upon figs,
That valuable person of Bray.

Один старичок по субботам 2.67
Пел уткам и свинкам по нотам.
Потом им старик
Давал спелых фиг, —
Чтоб радовались по субботам.

There was an old person of Sestri,
Who sate himself down in a vestry,
When they said, 'You are wrong!' —
He merely said 'Bong!'
That repulsive old person of Sestri

Один старичок из Турени 2.68
Три дня ждал великих прозрений.
Отчаявшись, на пол
Он сел и заплакал,
Несчастный старик из Турени!

There was an old person of Ealing,
Who was wholly devoid of good feeling;
He drove a small gig,
With three Owls and a Pig,
Which distressed all the people of Ealing.

Жил один долгожитель в Дамаске, 2.76
Не знававший заботы и ласки.
Он в двуколку свою
Брал трех сов и свинью —
И катил по Дамаску без тряски.

here was an old man of Ancona,
Who found a small dog with no owner,
Whic he took up and down,
All the streets of the town;
That anxious old man of Ancona.

Некий отрок, бродя по овражку, 2.78
Подобрал небольшую дворняжку.
Лишь немного спустя,
Осознал он, грустя,
Что большую он сделал промашку.

There was an old person of Pinner,
As thin as a lath, if not thinner;
They dressed him in white,
And roll'd him up tight,
That elastic old person of Pinner.

Сухопарый старик из Болгарии 2.85
Был других стариков сухопарее.
Его прямо на стуле
Рулоном свернули —
И хранили в чулане в Болгарии.

There was an old person of Bromley,
Whose ways were not cheerful or comely;
He sate in the dust,
Eating spiders and crust,
That unpleasing old person of Bromley.

Жил один старичок из Палерно, 2.86
Чья гордыня была непомерна:
Ел он только жуков
И больших пауков —
Неприятный старик из Палерно!

There was an old man of Dunrose;
A parrot seized hold of his nose.
When he grew melancholy,
They said, 'His name's Polly,'
Which soothed that old man of Dunrose.

Жил в Афинах один Стариканос, 2.87
Попугай укусил его за нос.
Он воскликнул: «Ах, так?
Сам ты попка-дурак!» —
Вот сердитый какой Стариканос!

There was an old man on the Border,
Who lived in the utmost disorder;
He danced with the cat,
And made tea in his hat,
Which vexed all the folks on the Border.

Старичок, проживавший в Анапе, 2.88
Был мудрее царя Хаммурапи:
Ловко с кошкой плясал,
Ложкой спину чесал
И ромашку заваривал в шляпе.

There was an old man of Spithead,
Who opened the window, and said, —
'Fil-jomble, fil-jumble,
Fil-rumble-come-tumble!'
That doubtful old man of Spithead.

Жил один старичок в Девоншире, 2.89
Он распахивал окна пошире
И кричал: «Господа!
Трумбаду, трумбада!» —
Ободряя народ в Девоншире.

There was an old person of Florence,
Who held mutton chops in abhorrence;
He purchased a Bustard,
And fried him in Mustard,
Which choked that old person of Florence.

Старичок, не любивший учиться, 2.91
Опасался, что голод случится.
Он зажарил гуся,
Никого не спрося,
И умял его с банкой горчицы.

There was an old man of Thames Ditton,
Who called for something to sit on;
But they brought him a hat,
And said – 'Sit upon that,
You abruptious old man of Thames Ditton!'

Некий доктор, раскрыв свой баул, 2.95
Попросил: «Принесите мне стул».
В тот же миг эскулапу
Принесли его шляпу
И сказали: «Чем это не стул?»

Метла и Совок, и Щипцы с Кочергой
Кататься отправились в лес,
Царили кругом тишина и покой,
И солнце светило с небес.
Смеялась река, улыбались луга,
И пел ветерок: «Ла-ла-ла!»
Все счастливы были – и мисс Кочерга,
И вдовушка миссис Метла.
Шур-шур, бом-бом,
Тирлим, бом-бом,
И вдовушка миссис Метла.

И мистер Совок пел: «Ах, мисс Кочерга!
Снимите с души моей груз!
Для вас берегу я кусок пирога
И нежный малиновый мусс!
Мне стройный ваш стан полюбился давно
И взгляд этих бархатных глаз!
Ужель милосердие вам не дано?
Иль в сердце железо у вас?
Шур-шур, бом-бом,
Тирлим, бом-бом,
Иль в сердце железо у вас?

И пели Щипцы: «Ах, миссис Метла!
За что вы со мной так строги?
Быть может, моя голова не кругла
Иль ноги чрезмерно долги?
Зачем так жесток ваш чарующий взор
И ваш разговор так суров?
Когда я гляжу, как метёте вы сор,
За вас хоть в огонь я готов!
Шур-шур, бом-бом,
Тирлим, бом-бом,
За вас хоть в огонь я готов!

«Вы порете чушь, и один, и другой!» —
Воскликнули дамы, сердясь.
И эта грозит: «Вот я вас кочергой!»
А та: «Я вас вымету в грязь!»
Коляска, свернув, покатила назад,
Домой возвратились, и глядь! —
Напились чайку и, не помня досад,
Все счастливы стали опять.
Шур-шур, бом-бом,
Тирлим, бом-бом,
Все счастливы стали опять!

В том краю Караманджаро,
Где о берег бьет прибой,
Жил меж грядок с кабачками
Мистер Йонги-Бонги-Бой.
Старый зонт и стульев пара
Да разбитая гитара —
Вот и все, чем был богат,
Проживая между гряд
С тыквами и кабачками,
Этот Йонги-Бонги-Бой,
Честный Йонги-Бонги-Бой.

Как-то раз, бредя устало
Незнакомою тропой,
На поляну незабудок
Вышел Йонги-Бонги-Бой.
Там средь курочек гуляла
Леди, чье лицо сияло.
«Это леди Джингли Джоттт
Белых курочек пасет
На поляне незабудок», —
Молвил Йонги-Бонги-Бой,
Мудрый Йонги-Бонги-Бой.

Обратясь к прекрасной даме
В скромной шляпке голубой,
«Леди, будьте мне женою, —
Молвил Йонги-Бонги-Бой.
Я мечтал о вас ночами
Между грядок с овощами;
Я годами вас искал
Между пропастей и скал;
Леди, будьте мне женою!» —
Молвил Йонги-Бонги-Бой,
Пылкий Йонги-Бонги-Бой.

«Здесь, в краю Караманджаро,
Где о берег бьет прибой,
Много устриц и омаров
(Молвил Йонги-Бонги-Бой).
Старый зонт и стульев пара
Да разбитая гитара
Будут вашими, мадам!
Я на завтрак вам подам
Свежих устриц и омаров», —
Молвил Йонги-Бонги-Бой,
Щедрый Йонги-Бонги-Бой.

Леди вздрогнула, и слезы
Закипели, как прибой:
«Вы немножко опоздали,
Мистер Йонги-Бонги-Бой!
Ни к чему мечты и грезы,
В мире много грустной прозы:
Я любить вас не вольна,
Я другому отдана,
Вы немножко опоздали,
Мистер Йонги-Бонги-Бой,
Милый Йонги-Бонги-Бой!

Мистер Джотт живет в столице,
Я с ним связана судьбой.
Ах, останемся друзьями,
Мистер Йонги-Бонги-Бой!
Мой супруг торгует птицей
В Англии и за границей,
Всем известный Джингли Джотт;
Он и вам гуся пришлет.
Ах, останемся друзьями,
Мистер Йонги-Бонги-Бой,
Славный Йонги-Бонги-Бой!

Вы такой малютка милый
С головой такой большой!
Вы мне очень симпатичны,
Мистер Йонги-Бонги-Бой!
Если б только можно было,
Я б решенье изменила,
Но, увы, нельзя никак;
Верьте мне: я вам не враг,
Вы мне очень симпатичны,
Мистер Йонги-Бонги-Бой,
Милый Йонги-Бонги-Бой!»