Эдвард Лир - Лимерики и баллады

Там, где волны бьют с размаху,
Где у скал кипит прибой,
Он побрел по краю моря,
Бедный Йонги-Бонги-Бой.
И у бухты Киви-Мяху
Вдруг увидел Черепаху:
«Будь галерою моей,
Увези меня скорей
В ту страну, где нету горя!» —
Молвил Йонги-Бонги-Бой,
Грустный Йонги-Бонги-Бой.

И под шум волны невнятный,
По дороге голубой
Он поплыл на Черепахе,
Храбрый Йонги-Бонги-Бой;
По дороге невозвратной
В край далекий, в край закатный.
«До свиданья, леди Джотт», —
Тихо-тихо он поет,
Вдаль плывя на Черепахе,
Этот Йонги-Бонги-Бой,
Верный Йонги-Бонги-Бой.

А у скал Караманджаро,
Где о берег бьет прибой,
Плачет леди, восклицая:
«Милый Йонги-Бонги-Бой!»
В той же самой шляпке старой
Над разбитою гитарой
Дни и ночи напролет
Плачет леди Джингли Джотт
И рыдает, восклицая:
«Милый Йонги-Бонги-Бой!
Где ты, Йонги-Бонги-Бой?»

Жил на самой вершине Сдобной Сосны
Некий Крендель Йендель Йок;
Он шляпу носил такой ширины,
Чтоб никто его видеть не мог.
Шире дюжины зонтиков шляпа была,
Лент и бантиков было на ней без числа,
И висели кругом колокольцы на ней,
Чтобы звоном веселым встречал он гостей,
Этот Крендель Брендель Йок.

Но гости не шли и не шли к нему,
И воскликнул Крендель Йок:
– Так к чему же мне пышность и сдобность к чему,
И джем, и крем, и творог?
Чем я думаю больше о жизни своей,
Тем становится мне все ясней и ясней,
Что безлюдны, как Арктика, эти места
И жизнь моя здесь холодна и пуста, —
Молвил Крендель Брендель Йок.

Но однажды слетели к Сдобной Сосне
Канарейка и Канарей.
– Ах, я видела это место во сне!
Милый друг, погляди скорей:
Вот так шляпа! В ней футов, наверное, сто;
Не построить ли нам в этой шляпе гнездо?
Мистер Крендель Йок, вы позволите тут,
На сосне, нам устроить уютный приют
Вдалеке от опасных зверей?»

А тотчас прилетели туда Свиристель,
Любопытная Сыть и Пчела,
Голенастая Цапля и маленький Шмель,
И Улитка туда приползла.
И припрыгал мышастый-ушастый Ням-Ням,
И все хором взмолились: – Позвольте же нам
На краю этой шляпы прекрасной у вас
Приютиться на время – на век иль на час,
Ибо здесь только жизнь весела!

А за ними – Сова и Малайский Медведь,
Перепелка и Снежный Вьюрок,
Озабоченный Рак, Не Умеющий Петь,
И Поббл Без Пальцев Ног,
И Слоненок, рожденный в Цейлонском Лесу,
И трагический Донг с Фонарем на Носу;
И все просят одно: мол, позвольте нам тут,
В вашей шляпе, устроить приятный уют
Мистер Крендель Брендель Йок!

И подумал тогда, и сказал себе так
Этот Крендель Йендель Йок:
«То-то будет на Сдобной Сосне кавардак,
Когда все прилетят на чаек!»
И всю ночь до утра под Лимонной Луной
Танцевали и пели они под сосной,
И шумели вразброд, и кричали: ура! —
И счастливы были всю ночь до утра,
Пока Рак не подул в свой Свисток!

Он жил в заливе Румба-Ду,
Там, где растет камыш,
Сажал на грядках резеду,
Ласкал ручную мышь.
Дом был высок, а за окном —
Лишь океан и окоем.

Он был великий педагог,
Детишек лучший друг:
Кто честно выполнял урок
И грыз гранит наук,
Тем разрешал он рвать камыш
И позволял погладить мышь.

Но кто ученьем пренебрег,
Валяя дурака,
К тем он бывал ужасно строг:
Хватал их за бока
И, правым гневом обуян,
Швырял с утеса в океан.

Но чудо! дети в бездне вод
Не гибли средь зыбей,
Но превращались в стайки шпрот,
Плотвят и окуней.
Об их судьбе шумел камыш
И пела песнь ручная мышь.

У юного Поббла Без Пальцев Ног
Сперва были пальцы на месте —
Полный запас, как у вас и у нас,
Все десять штук, честь по чести.
И тетя Джабиска из ягод и трав
Варила ему специальный состав
Для укрепления пальцев ног,
Чтоб он их лелеял, любил и берег.

Поббл решил переплыть океан
И, весь устремлен к этой цели,
Укутал свой нос, чтоб в пути не замерз,
Повязкой из красной фланели.
Известно: кто нос от мороза сберег,
Вовек не расстанется с пальцами ног,
Избегнет он всякого риска, —
Так Поббла учила Джабиска.

Он плыл, словно рыба, свободно, легко;
Когда же встречалося судно,
Он, свой колокольчик подняв высоко,
Звонил и трезвонил так чудно,
Что каждый моряк восклицал: «Это Поббл!
Он, верно, плывет, чтобы выловить вобл
На завтрак хорошенькой киске
Родной своей тети Джабиски!»

Он плыл, словно рыба, весь день и всю ночь
И утром доплыл до утеса,
Где ела печенье прекрасная дочь
Морского царя Мокроноса.
На ней был венок из морковной ботвы
И желтая юбка оттенка халвы
И туфли зеленого цвета;
И звали принцессу Перьетта.

«О чудо-принцесса, – воскликнул пловец, —
В прекрасном веночке морковном!
Я вас увидал – и тотчас запылал
Мучительным жаром любовным!
К тому же от тети Джабиски не раз
Жениться я слышал совет и наказ.
Давайте ж, не медля ни суток,
Поженимся с вами (без шуток)!

Принцесса Перьетта сказала: «Вполне!
Стремлюсь я к подобной же цели, —
Но если вы только уступите мне
Повязку из красной фланели,
А также подарите пальчики ног —
В залог своих чувств, чтобы батюшка мог
Беречь их в пакете бумажном
На память о зяте отважном!»

И Поббл ей о тдал, раскутав свой нос,
Повязку из красной фланели
(Которую, может быть, вы или я
Невесте б отдать пожалели);
И Поббл отвинтил свои пальчики ног
(Которые он так любил и берег),
Изделья из твердого дуба —
Для той, что была ему люба.

Сказала принцесса: «О Поббл, мой Поббл!
Ты – мой до скончания света!»
И Поббл отвечал: «О Перьетта моя!
Как сладостно слышать мне это!
Ответь мне: готова ли плыть ты со мной
Туда, где сливаются небо с землей?» —
«Готова, и даже без спроса
Отца моего Мокроноса!»

Сквозь солнце и мглу они плыли вдвоем;
Когда же встречалось им судно,
Их коло-локольчик в тумане морском
Звенел и трезвонил так чудно,
Что юнги и шкиперы и рыбаки
Вздыхали: «Они от земли далеки!
Увы, не дождутся их киски
Любезнейшей леди Джабиски!»

Помню, помню дядю Арли
С голубым сачком из марли:
Образ долговяз и худ,
На носу сверчок зеленый,
Взгляд печально-отрешенный —
Словно знак определенный,
Что ему ботинки жмут.

С пылкой юности, бывало,
По холмам Тинискурала
Он бродил в закатный час,
Воздевая руки страстно,
Распевая громогласно:
«Солнце, солнце, ты прекрасно!
Не скрывайся прочь от нас!»