Семен Кирсанов - Гражданская лирика и поэмы

А за нами,
в толпы вырастая,
смотрит стоя
публика простая

и стучит в ладони:
«Руссо! Браво!» —
вместе с нами
на трибуне справа.

Помню дни,
помню дни дорогие,
помню молодость
металлургии.
Помню первый чугун
со счастливым
африкански-графитным
отливом…
Помню искренность радости,
помню
искры строк
о построенной домне,
красоту ее помню
и смелость,
и другой красоты
не хотелось —
только кокса в разгаре
и плеска
змей проката
и яркого блеска
длинных рельс,
по которым поедем
в коммунизм,
к нашей полной победе.
Я дивлюсь
стародавнему снимку,
той исчезнувшей жизни
в обнимку,
тем ночевкам
на стульях райкомов,
тем девчонкам,
еще незнакомым,
и любви —
это ж было любовью,
смехом губ,
удивленною бровью,
тем желанным
на стройку повесткам,
первой гордости —
нашим,
советским!
Помню первый
объезженный «газик»,
разукрашенный красным,
как праздник.
Были мы
посчастливее Форда —
краску свежую
гладили гордо,
руль вертели
и хлопали дверцей
с замиранием
в радостном сердце,
и пешком,
гололедицей скользкой,
шли глазастой толпой
комсомольской…
Помню дни, —
никогда не забыть
отзвеневшие
в дальних событьях,
но вернуться готовые
завтра,
так как это
не сказка,
а правда.
Пусть вернутся,
начнутся скорее,
никогда,
никогда
не старея!

Врач пациенту
держит речь:
— Забудьте о заботе.
После обеда
надо лечь
без мысли о работе.

Смотрите,
никаких целин
и вышек на заводах.
Вам нужен
лишь пенициллин,
спокойствие и отдых.

А пациент
уже лежит
давно на верхней койке,
и сердце
с поездом спешит
в Сибирь, к далекой стройке.

И словно не было
и нет
температурной вспышки,
и он
уже не пациент,
а человек на вышке.

Это слово без адреса,
это всем на планете!..
Если есть чему радоваться, —
только счастью на свете,

миру, жизни без робости,
без тревоги, что завтра
Землю дымные пропасти
искалечат внезапно…

А Земля ведь красавица
в чистом золоте хлеба,
и горами касается
удивленного неба,

и так правильно вертится,
и покрыта морями,
небеса ее светятся
и другими мирами…

Отовсюду доносятся
мысли нашего века:
пусть нигде одиночество
не гнетет человека!

И должны быть распутаны
споры мирною мерой —
ведь встречаются спутники
над земной атмосферой,

и без злобы соперника,
а как доброму другу,
жмет простая Америка
гостю русскому руку.

Эти дни удивительны!
Видишь, в облаке месяц.
Там лежат наши вымпелы
на задуманном месте.

Мы еще их потрогаем
на далеких планетах
и не скажем с тревогою
о небесных приметах…

Ведь исчерчен дорогами
реактивными воздух,
и уже недотрогами
нам не кажутся звезды.

Никакой високосности
мы страшиться не будем.
Высоко — в высокосмосе —
будет место и людям,

и любви человеческой,
и надеждам, и встречам…
Будет день человечества
нескончаем и вечен.

Пусть, как письма без адреса,
строчки встретятся эти.
Знаю:
есть чему радоваться
человеку на свете!

Человек в космосе!
Человек в космосе!
Звездолет вырвался
с неземной скоростью!
У него в корпусе
каждый винт в целости.
Человек в космосе —
это Пик Смелости!

Не за звон золота,
а за мир истинный —
в пустоту холода
он глядит пристально,
он глядит молодо,
человек в космосе,
светит серп с молотом
на его компасе.

Больше нет робости
перед тьмой вечною,
больше нет пропасти
за тропой Млечного,
наверху ждут еще,
мир планет светится,
скоро им в будущем
человек встретится.

Из сопла — проблески
в свет слились полностью.
Как желты тропики!
Как белы полюсы!
Океан выложен
чешуей синею,
а Кавказ вылужен
вековым инеем.

Человек в космосе —
это смерть косности,
это жизнь каждому
с молодой жаждою,
это путь радугой
в голубой области,
это мир надолго
на земном глобусе.

Это жизнь в будущем,
где нам жить велено,
это взгляд юноши
из страны Ленина!
Всех сердец сверенность
на его компасе,
это наш первенец,
человек в космосе!

Я посмотрел
на Землю с неба
и увидал, что небо — это
сама Земля
в одежде света
и облаках дождя и снега!

Что и оно —
земное чудо
и не явилось ниоткуда,
а ею созданы
самою
Планетой, Родиной, Землею.

И не на звездах,
не на звездах
нам создавали синий воздух, —
полями,
травами,
лесами —
мы небо вырастили сами!

От первой клетки
до секвойи —
степной травой, листвой и хвоей —
мы создавали
слой за слоем
вот это небо голубое.

И тот,
кто деревце поставил
дышать и жить на белом свете,
тот неба синего
прибавил
своей сияющей планете.

Я, на ракете
ввысь поднявшись,
тебя увидел наконец-то,
о небо,
о творенье наше,
всей жизни на Земле наследство!

На это я готов и сам…
Оставим удивленье людям!
Давайте привыкать не будем
к уже обычным чудесам!

Пусть вызывает изумленье
любой полет
и приземленье;
и в комнате, включая свет,
считайте,
что включен рассвет.

Улавливая речь в эфире,
свеченье лиц,
цветенье роз,
давайте говорить всерьез,
что мы живем
в волшебном мире,

что мир творений и явлений
весь состоит
из удивлений!

Мы книги тайные прочли
и от неведенья пришли
к мезонам крошечным,
и квантам,
и к галактическим гигантам,

и каждый полупроводник —
к пещере сказок проводник!

Не надо позволять глазам
привыкнуть
«Отворись, Сезам!»,
когда оно по меньшей мере
без рук
распахивает двери.

Не будем привыкать к Луне,
считавшейся оккультной тайной,
к тому, что герб необычайный
лежит у кратера на дне.

И «ах!» не надо подавлять
в себе, товарищ и подруга:
мы встретились,
чтоб удивлять
любовью, разумом друг друга.

О, это радостное «О»
из губ,
из сердца твоего!

Ведь восклицательные знаки
печатают и на Гознаке
вокруг советского герба,
где мира ясная судьба.