Георгий Голохвастов - Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

В рубины страсти и безумий…
Так средь сокровищ пирамид
Бесстрастен отдых царских мумий.

Рукой бесстрастной кости мечет
Судьба, бессменный банкомет;
Несчастье — нечет, счастье — чет,
Сегодня — чет, а завтра — нечет…

Играй! Не бойся, — прост расчет:
Ведь жизнь твой проигрыш залечит,
А смерть и выигрыш возьмет.

Из прошлой светлой красоты,
Цветов, бокалов в кольцах пены
И пестрых грез мгновенной смены
Что сохранило, сердце, ты

Для настоящего утехой?
В ответ — из гулкой пустоты
Одно насмешливое эхо.

Холодный дождь туманит стекла
И в слезных сумерках больней
Тоска по грезам прежних дней;
Померкла жизнь, душа поблекла…

Оставь же! Счастья не пророчь:
Там впереди, как меч Дамокла,
Лишь неминуемая ночь…

За весла! В путь! — Скорей отчаль:
Здесь зыби вод завороженных
Под сенью ив настороженных
Темны, как мертвенная сталь;

А там — серебряной дорогой
Река блестит… живет. И даль
Полна легенд луны двурогой.

Мгновенья гибнут; каждым взмахом
Их косит маятник. И счет
Смертей безропотных живет
В душе отчаяньем и страхом:

Былое — ряд могильных плит,
Надежд венок — развеян прахом…
Жить вновь? Но… маятник стучит…

Закат грустит, еще алея
Над засыпающим прудом;
Угрюм и тих примолкший дом;
Уныла старых лип аллея;

Тоскою дышит листопад…
И сам принес родной земле я
Осенних грез печальный клад.

Мы не клялись. Но мог едва ль
Быть расставанья миг правдивей:
Обетам, в их немом порыве,
Внимала сумерек печаль…

К чему ж тоска? Зачем гаданья?!.
Там, в прошлом, чистом как хрусталь,
Надежней клятвы: «До свиданья!..»

Луны лукавые лучи
В душе по бархату печали
Всю ночь желанной ложью ткали
Мечты в узор цветной парчи,

И сердце пело им ответом…
Но песня канула в ночи,
А ночь растаяла с рассветом.

Гудит набат. Дрожат сполохи.
Зловещи знаменья судьбы…
Но тишь в усадьбе: спят дубы,
Тая об ярком прошлом вздохи,

И сонный лебедь на пруде
Виденьем гибнущей эпохи
Белеет призрачно в воде.

Была весна. Сиял апрель,
Черемух снег цвел песней белой…
Любовь и счастье сердце пело,
Как беззаботный менестрель;

И средь друзей за шумным пиром
Был для души заздравный хмель
Волшебным жизни эликсиром.

Сентябрь подкрался, не спеша.
Нет ни цветов, ни грез за пиром;
Друзья ушли… В изгнаньи сиром
Пугливо слушает душа

В напеве ветра голос волчий,
И хмель последнего ковша —
Как дар из уксуса и желчи…

Обвил тяжелый мрак, как спрут;
Молчаньем полночь давит глухо,
И в ней тревожно ловит ухо
Неумолимый ход минут:

Удары ль сердца средь затишья
Шагами призрачно живут,
Иль въяве мучит поступь мышья?

Мы глухи. Плоти ткань груба —
В нас прежних жизней струны немы…
А сны — веков былых поэмы:
В них веет древняя судьба,

Как аромат в заветных винах,
Давно укрытых в погреба
В тяжелых каменных кувшинах.

Всю ночь мело. Бил ветер ставней
И жутко плакал у окна…
И, одинокая, без сна
Душа томилась болью давней,

Молясь всё ярче, всё страстней,
Чтоб эта вьюга замела в ней
И самый след минувших дней.

Смущая мой покой домашний,
Мне в душу, в полный грез затон,
Вдруг уронил полночный звон
Стальные капли с древней башни:

Тревожный всплеск; бегут круги
И — тишь… Ушел мой день вчерашний,
И в вечность канули шаги.

Весна, в напеве ароматном,
Вся — юность жизни, вся — в цвету;
И сердце, чуя красоту,
В огне сгорает благодатном.

Хочу любить: ищу, зову —
И в обольщеньи многократном
Обманут снами наяву.

Опять весна, и снегом белым
Черемух спящий сад одет;
И соловьи, и полусвет,
И грезы, грезы — роем целым.

А ты, отысканная мной,
Встречаешь трепетом несмелым
Мой прорывающийся зной.

Еще весна. Опять молочный
Черемух наших ранний цвет,
Вновь белой ночи тихий свет
И соловей, наш друг полночный…

Мы вновь вдвоем. Но только ты —
Не прежний призрак непорочный,
А грех зовущей красоты.

Весна еще юней, победней;
Черемух цвет — еще живей,
И ночь светлей. Но соловей
Тоскует в рощице соседней:

Он не поет у нас в саду,
И я один, весной последней,
Обманным клятвам счет веду.

Уносит нас храпящий конь
В снега, в мороз, во тьму ночную,
Я трепет твой несмелый чую,
Я вижу глаз твоих огонь,

Я льну к тебе… Но в мехе шубы
Украдкой теплая ладонь
Отводит жаждущие губы.

Когда душа в ненастный день
Коснеет в мертвенном застое, —
Вино нетленно-золотое
В звенящей чаре шумно вспень

И сердце светлым хмелем взбрызни
Он, как кресало о кремень,
В груди рассыплет искры жизни.

В тиши — хаоса жуткий гул…
Зияет страшной бездной вечность…
Нет сна… Где светлая беспечность?
Где песни, ласки и разгул?