Георгий Голохвастов - Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма

Не здесь концы земных дорог:
Здесь всё в зачатке, всё в начале;
Сокрыт во мраке вечных далей
Скитаний жизненных итог,

И грустно сердцу-тайноведу,
Когда, ликуя, звонкий рог
Трубит конечную победу.

Прекрасна ночь, но воздух душен
В теснинах днем нагретых стен;
Здесь гул борьбы, продаж, измен
И лжи не смолк, а лишь притушен

Как жар, таящийся в золе…
И гордый город равнодушен
К печали неба о земле.

Вокруг луны туманный венчик
В сияньи мертвом — мертвый снег;
Беззвучно легок санок бег,
И плачет жалобно бубенчик…

Что путь супит нам?.. Я молчу…
А ты, как бурей сбитый птенчик,
Прижалась к верному плечу.

Часов старинных мерный бой
Удар чеканит за ударом…
Толпа, забыв о счастьи старом,
Пред новой рабствует судьбой.

Бокалы, пенясь, зазвучали:
И шум, и клик. Лишь нам с тобой
Жаль прошлой, милой нам, печали.

У древней церковки погост
С немой семьей крестов могильных
Охвачен шумом улиц пыльных:
Победной жизни мощный рост

Тревожит тишь немолчным эхом,
И так союз здесь ясно прост
Загадки смерти с детским смехом.

Прекрасен был любви рассвет:
Любили мы светло и чисто,
Но в песню радости лучистой
Вмешался тайный яд клевет;

И умерла о счастьи греза,
Как яблонь нежный первоцвет
От злобы позднего мороза.

Душе дано на грани сна
Слиянье яви и дремоты:
Последний вздох мирской заботы
И воли первая волна,

Чтоб в озареньи, мимолетно,
Еще в земном, могла она
Постигнуть счастье — стать бесплотной.

Одна пустая жизни шалость, —
И счастья нет… В последний раз
Гляжу я в глубь любимых глаз:
В них — злая мука, в них — усталость,

В них — покоренность… И остра
На сердце трепетная жалость
К тебе, подруга и сестра.

Вдали от грохота и клика,
От пьяных жизнью площадей,
Стою с толпой чужих людей —
Им близкий сердцем горемыка —

В тени у страшного Креста,
И всепрощающего Лика
Душе понятна красота.

В лугах змеится след тропинок;
Лес золотой горит красой;
Дрожит заката луч косой
В осенних нитях паутинок;

Звенит река, зовут холмы…
И я полям, как Божий инок,
Слагаю светлые псалмы.

Стремлюсь, робея, в мир желанный
Твоей души, открытой мне,
И труден в яркой новизне
Мой путь загадочный и странный.

Так правоверный, трепеща,
Чрез бездну в рай обетованный
Идет по лезвею меча.

Апрельский день на небосклон
Взошел мерцанием печальным…
Но вот — приветствием пасхальным
Церквей ударил перезвон,

И сразу свет блеснул в завесе
Туманной мглы… Со всех сторон
Лучи поют: «Христос воскресе!»

Гудок протяжный паровоза,
Тревожный зов издалека,
Прорезал тишь… И вновь тоска
В душе, как старая заноза:

О прошлом дум не превозмочь,
А за окном, в цветах мороза, —
Враждебно-чуждая мне ночь…

Я не комок бездушной глины, —
Я сам ваятель: жизнь свою
Творю я сам и создаю
Себе то радость, то кручины

Своею собственной рукой —
Хозяин полный и единый
Мне Богом данной мастерской.

Разлуки ночь. Восторг лица
И блеск очей… Глядя в глаза мне,
Ты взором в сердце, как на камне
Огнем пророческим резца,

Неизгладимо начертала:
Любовь — как жизнь; ей нет конца
До оправдания начала.

В далекой песне над рекой
Мне что-то слышится родное,
Как будто я в полдневном зное —
Не раз слыхал напев такой

И словно жил — когда-то, где-то —
Его разгулом и тоской
В других местах, в иное лето.

При корне дерева — секира,
Над трупом — крик вороньих стай,
И смерть сбирает урожай,
Как дань с подвластного ей мира;

А мы кипим избытком сил
И рвем цветы в венки для пира
С чужих бесчисленных могил.

Ночь веет над росистым лугом
И тихо спящею водой;
Меж тучек месяц молодой
Ныряет острогрудым стругом,

И в бледной мгле летунья-мышь
Беззвучно чертит круг за кругом.
В тумане дали… в далях — тишь.

Усилий тщетных проволочкой
Любви изжитой я не спас:
Ты отошла. И в поздний час
В письме последнем беглой строчкой

Я на смерть прошлое обрек…
В золе камина красной точкой
Погас дотлевший уголек.

Бессонно хором звонких струнок
Трещат цикады в тишине;
И нов, и странен при луне
Деревьев спутанный рисунок;

Как искры, блещут светляки,
И беглый трепет полулунок,
Дрожа, скользит в струях реки.

Разлуки срок судьбой отмерен,
И радость встречи далека;
Но сердцу сладостна тоска:
Я тихим снам о счастьи верен,

И светел грез лучистый клад,
Как в мгле задумчивых вечерен
Мерцанье ласковых лампад.

В молчащем озере глубоко
Отражены лучи светил:
Их вечер летний засветил,
Как грезы, в глади одинокой;

И, их призывом пленено,
Земли задумчивое око
В покой небес устремлено.

Не пой по сердцу панихид:
Пусть спит в покое снов безгрезных,
Одето в жемчуг капель слезных,
В опалы счастья и обид,