Роберт Рождественский - Семь поэм

– Нет,
   все-таки пуля была!..
На любом надгробье –
          два
            главных года:
год прихода в этот мир.
И год ухода.
От порога
     до другого порога
вьется-кружит по земле
твоя дорога.
Вьется-кружит по земле
твоя усталость,
И никто не скажет,
          много ль осталось…
Но однажды,
вопреки твоей воле,
обрываются
      надежды и хвори!
Обрываются
      мечты и печали!
«Прибыл – убыл…» –
          в это верят
без печати…
Я разглядываю камень
            в испуге:
между датами –
черта,
как след от пули!
След от пули!
След
   багряного цвета…
Значит, все-таки
        была
пуля эта!
Значит, все-таки
        смогла
долго мчаться!
Значит, все-таки
        ждала
дня и часа!

Все ждала она,
        ждала,
все летела!
И –
  домчалась.
Дождалась.
Досвистела…
Два числа на камне
время стирает.
След от пули
       между ними
              пылает!..

Пока эти пули летят, –
          (а они летят!) –
пока эти пули летят
          в тебя
              и в меня,
наполнившись ветром,
осенние сосны гудят,
желтеют в витринах
          газеты
              вчерашнего дня…
А пули летят!
И нельзя отсидеться в броне,
уехать,
    забраться в забытые богом края…

Но где и когда она
         встречу
             назначила мне –
веселая пуля,
проклятая пуля моя?!
Ударит
    в какой стороне
и с какой стороны?..
Постой!
Да неужто
не может промазать она?!.

И вновь
суматошные дни
        суетою полны.
Живу я и верю,
что жизнь –
      невозможно длинна.
Вот что-то не сделал: «Успею…»
            (А пуля летит!..)
«Доделаю после…»
        (А пуля смеется, летя!..)

В сырое окно
неподкупное время
глядит.
И небо
в потерянных звездах,
как в каплях
      дождя…

Ну что же,
     на то мы и люди,
            чтоб все понимать.
На то мы и люди,
       чтоб верить
            в бессмертные сны…
Над детским дыханьем
склонилась
      усталая мать.
Горят имена
      у подножья
            кремлевской стены…
На то мы и люди,
чтоб помнить
       других людей.
На то мы и люди,
чтоб слышать
       их голоса…

В оттаявшем небе –
        рассветная полоса…
Да будет памятным
каждый
прошедший день!
А каждый грядущий день
            да будет воспет!..

Пока эти пули летят,
мы
обязаны жить.
Пока эти пули летят,
          мы должны
                успеть
вырастить хлеб,
землю спасти,
песню сложить.
…Пока эти пули летят
           в тебя и в меня…

Двести десять шагов.
Шаг
  за шагом.
Надо мной облака
в небе ржавом.
Гул шагов.
     Каждый шаг –
будто веха.
Это –
   сердце стучит.
Сердце века.

Я на площади,
       как на ладони.
Смотрит время в упор:
что я сто́ю?
Что я
  в жизни могу?
Что я знаю?..
Надо мною
      рассвет,
будто знамя.
Смотрит время в упор –
проверяет.
Этот день
     на меня
примеряет.
Гул шагов над Москвой
Грохот эха.
Сердце века
      стучит.
Сердце века!

Продолжается бой –
тот –
последний!..
Двести десять
       шагов
по Вселенной!..

Время
   стрелки часов
переставит.
Знаю я:
нас
однажды
не станет.
Мы уйдем.
Мы уже
    не вернемся.
Этой горькой землей
захлебнемся.
Этой утренней,
этой
   печальной,
неизвестной еще,
непочатой.
А она
   лишь на миг
всколыхнется.
И, как море,
над нами
   сомкнется.

Нас однажды не будет,
Не станет.
Снова
   выпадет снег.
И растает.
Дождь прольется.
И речка
    набухнет.
Мы
уйдем насовсем.
Нас
не будет.
Превратимся
       в туман.
В горстку праха…
Но
  останется жить
наша
правда!
Мы
  свое отгорим.
Отболеем…

Но
  от имени
        нас
будет Ленин!
И от имени
      нас
будут эти
двести десять шагов
по планете!