Иван Гусаров - КИЧЛАГ

Теперь он повсюду чужак,
Навеки записан в бродяги,
Не жизнь, а сплошной наждак,
Нет у бездомных бумаги.

Гонит бродячая стая,
Оставив открытым вопрос.
Прошлые дни листая,
Не видит виновности пес.

Гонят отовсюду пса,
Никто не приветит в гости,
Помогут ему небеса,
Найдутся кусок и кости.

Положит ему Всевышний,
Божьи твари вокруг,
Оказался людям лишним
Самый надежный друг.

Опер пишет протокол,
Множит следственный бардак,
Вещи выкинул на стол,
Положен по статье следак.

Опер явно косорезит,
Гонит задержаний план,
Стать майором грезит
Еще не старый капитан.

Прощупал все манжеты
Дотошный оперской актив,
Подряд ломают сигареты –
Шмон запишут в позитив.

Ставить подпись нет желанья,
Подсунул опер брак,
Цинкует как бы в оправдание:
«Завтра вызовет следак».

Дощатый крашеный настил,
Перловая зэковская каша,
Сосед сигаретой угостил,
В углу стоит параша.

Чифирнули очень круто,
Играем в карты до утра,
Кантоваться десять суток,
Пока не возьмет тюрьма.

Сегодня красная суббота,
В понедельник явится следак,
Мне больше нравится болото,
Чем ложно крашеный большак.

Скрипит нагруженный настил,
Братва гоняет анекдоты,
Давненько здесь я не гостил,
Ментов оставил без работы.

Долгожданный пришел понедельник,
Сегодня начнется процесс,
Дело читает подельник,
Углубляется в темный лес.

Суд – театр абсурда,
Не место забитым и скромным,
От чукчи до горного курда
Не считают себя виновным.

Невиновность – напущенный лоск,
Фабула сверлит, жжет,
Мягким становится воск,
Если свечку кто-то зажжет.

Любое дело туманно,
Всюду подводные камни,
Небесная падает манна,
Открой вовремя ставни.

Истины нету в суде,
Лукавство с обеих сторон,
Одна остается в беде,
Другая исказила закон.

Равноправия нету сторон,
У обвинения немерено рвения,
Адвокат – пустой эшелон,
Прокурора превыше мнение.

Судья находит закладку,
Факты сейчас подтвердит,
Знаешь заранее раскладку,
Истина часто вредит.

Подельник прикольно косматит,
Суду отходную поет,
То ворох признаний накатит,
То вдруг в несознанку уйдет.

Брови вскинул кивала,
Аппарат приставил к уху,
Мало вестей из подвала,
Просит назвать погремуху.

Суд превратился в проформу,
Приговор известен давно,
Адвокат не меняет платформу,
Интрига бывает в кино.

Адвокат отжужжал, как муха,
Ни одну не решил задачу,
Подстелил немного пуха,
Для отмазки напишет касачку.

Подельник вбросил заготовку,
Вскрыл болезненный нарыв,
Судья проделал рокировку,
Сделал срочно перерыв.

Подготовил заседу подельник,
Затянется точно процесс,
Пятый пошел подельник,
Темнее становится лес.

Пекинка уходит в лес,
Прячется старая трасса,
Не будет здесь колеса
В горных теснинах Мааса.

Сдали на лом вагонетку,
Висит на щите кирка,
Итальянскую монетку
Нумизмата сжимает рука.

Пленные жили румыны,
Итальянцы и прочие гансы,
Гнули безропотно спины,
Вернуться имели шансы.

Подневольные пришлые зэки,
Здесь им погост и храм,
Бушлатов серые реки
Растеклись по Уральским горам.

Строили бараки румыны,
Тянули безропотно лямки,
Гнули позорно спины,
Пропустили русских в дамки.

Добывали в карьерах руду,
Клали хвойную гать,
Топились, порой, в пруду,
Узнали Кузькину мать.

Тихи и убоги бараки,
Нету победного бреда,
Увидели горе-вояки
Где ковалась победа.

Уральцы не хмурили брови,
Не чинили пленным преград,
Приносил пучок моркови
Мальчишка, что делал снаряд.

Превратились бараки в пыль,
Положили новые лаги,
Вот такая нехитрая быль
Про старый немецкий лагерь.

Пробились солнечные зайчики
Решеткам и дверям назло,
Гоняют банку мальчики
В тесном дворике СИЗО.

В футбол играют малолетки,
На мячик денег нет в казне,
Ворота – солнечные клетки, –
Решетки отразились на стене.

Гоняют бедолаги банку,
Площадка тесна и мала,
Вратарь затеял перебранку,
Уверяет, что не было гола.

Забыли о тюрьме мальчишки,
Матери за них печалятся,
Хулиганы, мелкие воришки
За сущие копейки чалятся.

Даст тюряга погоняло,
Обострится зрение, слух,
Азы изучат криминала,
Воровской впитают дух.

В корне изменятся мальчишки,
Приклеится изысканный обман,
Не сядут за тетрадки, книжки,
Равнодушен к знаниям кичман.

Поменяют скоро кровь,
На суде подальше упекут,
За казнокрадов, служащих воров
Малолетки срок отволокут.

Светом залиты дома,
В зенит уходит солнце,
Сурова русская тюрьма,
В ресничках – темное оконце.

Раскован, свободен полет,
По щеке провел небритой,
Попал мужик в переплет –
Свидетель нынче под защитой.

По-полной свидетель грузит,
Поражает суровой былью,
Его в автозак погрузят,
Как только сложит крылья.

Готова ксива и квартира,
Работу нашли наперед,
Не будет ринга, тара,
И киллер его не найдет.

Помощник в суде прокуроров,
Светлый и яркий фонарь,
Больше он не Егоров,
Теперь он – Петя Собокарь.

Убрали горбинку с носа,
Уши впредь не торчат,
Смотрит свидетель косо,
Свидетель безмерно рад.

Никто ему не угрожает,
Живет себе на юге тихо,
Собирает по два урожая –
Нынче больно прет гречиха.

Он в пылу судебных споров,
На столбе висит фонарь,
Он больше не Егоров,
Теперь он Петя Собокарь.

Монета встала на ребро,
Пустой судебный зал,
Сотворил мужик добро,
Суд злодеев наказал.

По степи несется конь,
Бьет и бьет копытами,
Он красный, как огонь,
Несется тропами изрытыми.

По степи несется конь,
Он перепутал все сезоны,
Он горячий, как огонь,
Он век не видел зоны.

Незнаком ему хомут,
Прошел огонь и воду,
Он никогда не видел кнут,
Он погибнет за свободу.