Ринат Валиуллин - Песни открытых форточек

«Снять комнату ещё на ночь?
Может, поселиться навсегда,
купив квартиру?» —
думал он, застёгивая брюки
в полумраке утра,
пока его счастливый взгляд
переместился на диван,
скользнул поверхностью её открытого плеча,
той женщины, которая ещё спала,
потягивая воздух мягко,
будто в ней дышал котёнок,
а он зашёл на несколько минут,
понять,
что вряд ли где найдёт
гостеприимней дома.

Наверное, ты, расползаясь по стенам,
цветы на обоях
собирая в букеты,
нюхаешь кофе
перед тем как попробовать,
попробовать новое что-то
или взяться за старое.
Возможно, тебе тоже есть чем заняться,
но хотелось – любовью.
Чем больше в квартире понятия
«не с кем»,
тем всё сильнее.

– Доктор, мне кажется я опять влюблена,
как бы вы могли это охарактеризовать?
– Любовь, —
подошёл он к скелету,
скучающему в углу:
– это безумие, —
и открыл для наглядности его черепную коробку.
– Если вы влюблены,
следовательно, и у вас пустота.
– То есть,
любовь вытесняет мозг?
– Я бы сказал:
она выживает вас из ума,
планомерно, последовательно,
ей нужно пространство.
– Действительно,
иногда я чувствую себя настолько безмозглой,
что даже счастлива.

Утро разбило все окна.
Поют птицы.
Я намазываю на хлеб это солнце,
жую то, что ещё беспокоит,
проглатываю то, что уже случилось.
Входит кот,
неразговорчивый,
мартовский,
у него еда мышиного цвета,
а хотелось, возможно, в горошек.
Мы молча завтракаем.
Аромат одиночества.
Жертвы – вот чего не хватает в жизни,
если ты хищник,
хищника – если ты жертва.

– Я вижу по вашим глазам:
вы хотите кого-то убить.
Вас кто-то обидел?
– Меня огорчили.
– Чем же я могу вам помочь?
Видите муху?
Убейте её,
полегчает,
я в этом уверен.
– Она слишком красива.
– Пока вы думали,
их уже стало две.
– И они занялись любовью.
– Придётся убить двоих.
– Вы всё ещё говорите про мух?
– А вы всё ещё про измену?

Всё чаще я остаюсь один,
даже сегодня,
когда воскресенье.
Мне нужны люди —
вынужден в этом признаться,
больше, чем я им,
по крайней мере, я им чаще звоню,
беру и выдавливаю
из своего телефона
несколько слов далеких
вместо завтрака:
– Может быть, встретимся?
– Можно.
– Ты меня любишь?
– Не говори глупостей.
А ты меня?
– Как ты просила —
помалкиваю.

Глупости…
Как же их много
сделано было вчера,
как не хватает сегодня.

– Вы хотите быть счастливы?
– Кто же не хочет…
– Нет ничего проще.
Видите того молодого человека
с задумчивой тенью?
Подойдите к нему и поцелуйте.
– Вы в своём уме?
– Нет, в вашем,
вы же этого
только что так хотели.

Ко мне зашёл сосед
– Не могли бы вы присмотреть за моими,
мне надо уехать дня на три.
– В смысле?
– Словами.
никаких хлопот, они у меня довольно смирные,
не матерные,
раз в день погулять,
раз в день покормить,
не больше,
очень быстро растут,
сами понимаете,
какие могут быть предложения
в моей-то халупе.
Один кое-как помещаюсь.
– А что за слова?
– «Как мне всё надоело
хочется побыть в одиночестве».
Всего восемь словечек.
– Ладно, ведите!
Через мгновение
я наблюдал за шеренгой,
которая двигалась стройно в мою квартиру.
– Только имейте в виду:
они путаются порой местами,
меняя общий ход мысли.
– Думаю, я разберусь.
Я закрыл дверь.
Словам отвёл угол спальни,
они расселись на маленьком коврике.
Три дня прошли бурно,
я выходил на улицу,
люди видели:
«как мне всё надоело
хочется побыть в одиночестве»
и не лезли в душу.
Однажды отказались пойти гулять
«всё» и «побыть».
Я вышел с
«как мне в одиночестве надоело
хочется».
Ко мне подошла незнакомая девушка,
погладила милых зверюшек
и меня заодно.
Уже несколько лет я живу с ней.

– Ну что вы смеётесь? —
пытался я удержать в руках себя и её,
возможно, шампанское повлияло,
но шутка была не из приятных.
– Разве это запрещено законом? —
то и дело теряла она равновесие.
– Нет,
но давит на моё самолюбие.
– Остроты должны быть с перцем,
извините, я кажется снова наступила вам на ногу.
– Если бы,
вы прошлись по самому сердцу!

Она, флиртуя искренне
с зеркалом,
взглянула в сердцах на него:
– Любовь —
пятое время года,
я даже не знаю, что надеть.
Он созерцал,
терпеливо любуясь:
– Если бы не было тех,
кто может нас сглазить,
я бы сказал:
«Ходи голой,
не прячь красоту под ткань,
любовь —
капризное время года,
нам его не предсказать».

Они целовались так долго, так жарко,
что ночь потемнела от зависти.
Ветер порывисто нервничал,
пальмы пожимали плечами,
смущаясь, луна
прикрылась хлопковым облаком,
песку не спалось под их пятками,
море покрылось мурашками,
воздух в Сардах стал насыщенней,
небо умилённо заплакало.
– Летний дождь,
ты чувствуешь?
Он тоже меня целует.
Ты и он,
сразу двое, так странно,
но ты это делаешь лучше.
– Чувствую,
всё время чувствую,
что ты меня с кем-то сравниваешь.

Я шёл по тротуару,
рядом девушка,
мы двигались с одинаковой скоростью,
почти касаясь друг друга,
казалось, даже шаг в шаг.
В руках у неё трепыхалась
оранжерея живых красных роз.
Мы, не знакомые абсолютно
соседи по тротуару,
просто совпали по времени.
Люди оглядывались,
нам завидовали.
Некоторые – мне,
некоторые – ей.

– А что, по-твоему, любовь?
– Представь грозу:
эмоции потоком,
громыхает сердце,
молнии так близко
рвут пустоту пространства,
в котором ты спокойно жил,
бьют по телу,
но тебе не страшно.
Ты протягиваешь руки,
чтобы ударило сильнее
электричеством её души,
не исключено – смертельно.

Ты можешь со мной поговорить
не важно о чём:
обо мне, о работе, о смысле бессмысленной жизни,
наконец, о весне, о погоде внутри,
о ерунде,
которая легче, чем бижутерия,
о чувствах, бушующих в дебрях моего организма,
в серой подкорке мозга,
где образовались пустоты,
их выело одиночество,
им искусаны губы,
мне нужно высказаться,
просто необходимо выплакаться словами,
можешь даже молчать
красиво, спокойно,
как ты это умеешь.
Помнишь, раньше
мы же общались беспричинно ночами
и были как будто счастливы,
дай мне хоть шанс задержать тебя рядом,
сесть на колени,
увидеть глазами глаза,
пока в них не замерло время.