Римид Нигачрок - Стихи. избранное

Хоть пару дней на остров, как в былое,
Душой под старость, может, успокоюсь.

По существу чужой мне край далекий,
Но и судьбы начало всех путей истоки.

К чему ты колешь, Память, за былое,
Когда назад, ты знаешь, не вернуться.
Ну, да, разбил, подарок мамы, блюдце,
Пора и перестать быть совести иглою,
Без страха и стыда назад бы оглянуться.

Как часто Память, ты мучительно колюча,
Есть столько дней обычных, бытовых —
Страницы чистые, как будто стерла их,
Упреком горечи до самой смерти учишь,
Всё неприятное давай разделим на двоих.

По справедливости и ты не без греха,
Могла и обмануть, забыть и опозорить,
Как оскорбленье мелом на заборе,
Куснуть и спрятаться, как подлая блоха.
Дружить нам надо верно, а не спорить.

Полнолуние горячечного лета
Кровь войны усиливает где-то,

Где-то свадьба, где-то похороны,
Ко всему причастен посторонний

В чувствах ощутительной тревоги,
Эхо взрывов сотрясающей дороги

Превращают слёзы в капли дождевые,
В стонах гнева гибнут там живые,

В головах живых мятежные качели
Скрипом раздражительным запели,

И Большой Луны сжигающая линза
Мечется лучом безумия по низу,

Фосфором ли рвется, ли напалмом,
Крестятся, читает тихо псалмы,

И душа у каждого в смятенье,
От Луны исходит наважденье.

И клочья серых облаков движенье
Накроет город куполом узорным,
Дымов вдали неведомых сражение,
Где я никем не ставленый дозорный,

За тем, как ветер травы пригибает,
Пытаясь, листья с веток оборвать,
Важна мне смена мелочи любая,
Чтобы уход времен не прозевать.

Как серое на синь меняется, замечу,
Как солнца луч родит собою тень,
Как купол голубой глубокий вечен,
Как нарождается и гаснет снова день.

Дозорный я с рождения навеки,
Запомню томное дыхание ночей,
Любовь как возникает в человеке,
Как в реку превращается ручей.

Где клочья серых облаков движенье
Накроет город куполом узорным,
И где дымы неведомых сражений,
Там я никем не ставленый дозорный.

Взирая на существ земных прискорбно,
И с завистью, вдыхая воздух горный,

Слететь и ангелом желанье восхищая,
Представлю, что родители встречают

В момент любви духовного вхожденья
В реальный мир из мира сновидений,

И обретя в тот час земную оболочку,
Я, дух, сосредоточусь в сердце точкой,

И заискрятся ауры серебряные нити…
С любовью к вам иду, родители, простите

За то, что стану я надеждой и отрадой,
И райских кущ прекрасных мне не надо,

Но испытаний, разных бед, преодолений.
Прискорбно ли взираю, с умиленьем

Духовным глазом с жаждой воплотиться,
Где будущие вижу ясно папы, мамы лица,

Так зов благой судьбы во мне неодолим,
Господь, благослови, с небес паду я к ним.

Четверг. Июль. Семнадцатое. День.
Обычный день, и всё же необычный.
Из прошлого не свет – приходит тень
Отца – не может он явиться лично.

И тень сгущается до плотности телесной:
Как в жизни предо мной отец живой!..
И страшно чуть, и радостно мне, честно,
Старик за восемьдесят лет, а молодой.

С рукопожатием скажу я: С юбилеем!
Пусть встреча эта лишь воображенье,
Прошу к столу, добавлю посмелее,
Душой к душе осталось притяженье.

И глухо чокнулись, и выпили, молчанье
Красноречивее любых порою здравиц,
Мне о себе поведать хочется отчаянно,
И упрекнуть, что сделать я не вправе.

Четверг. Июль. Семнадцатое. День.
Обычный день, и всё же необычный.
Из прошлого не свет – приходит тень
Отца – не может он явиться лично.

И тень сгущается до плотности телесной:
Как в жизни предо мной отец живой!..
И страшно чуть, и радостно мне, честно,
Старик за восемьдесят лет, а молодой.

С рукопожатием скажу я: С юбилеем!
Пусть встреча эта лишь воображенье,
Прошу к столу, добавлю посмелее,
Душой к душе осталось притяженье.

И глухо чокнулись, и выпили, молчанье
Красноречивее любых порою здравиц,
Мне о себе поведать хочется отчаянно,
И упрекнуть, что сделать я не вправе…

А он молчит, и смотрит, и внимает,
И я молчу тогда, как хочется сказать,
Без слов меня он словно понимает,
И я учусь молчанье понимать…

Проходит час, минута иль мгновенье,
Настала ночь, что, впрочем, не заметил,
Я за столом один, напротив и ни тени,
Кого хотел, забыл я, нынче встретить.

Врага заклейми же ты праведным гневом,
Кем бы он ни был, правый, центрист или левый,

Праведным гневом врага заклейми,
Что отнимал у других, у него отними.

Неважно, сосед ли, начальник, прохожий,
Он враг, потому что он нам неугоден,

Не так он живет, и не вышел он рожей,
Наш праведный гнев справедлив, благороден!

На злобу ответить нам злобой ужасной,
На ненависть местью ответить жестоко?

Так слёзы и кровь ведь прольются напрасно,
Так праведный гнев – хорошо или плохо?

Да, есть в Галактике светило
В одной из веток на окраине,
В планете третьей поселилось
Людское племя – ужас, тайна.

С собой века они враждуют,
Что океаны – кровь и слёзы,
Учить их в мире жить впустую,
Они Вселенной всей угроза.

В дитя внедрили мы когда-то
Высокий Дух с условным кодом
«Иисус Христос», он был распятый
За поученье тем народам.

Не проще ль выжечь ту коросту
Лучом божественного гнева,
Иль затопить водою просто,
Родит существ получше Ева.

Люцифер, вечно радикально
Готов решать ты все задачи,
Земля – планета уникальна,
Поступим с нею мы иначе.

В геном внедрим мы код особый,
Чтоб люди вымерли за век,
На землю вышлем биоробот —
Нам подконтрольный человек.

Ученый Дух, так не годится,
Уверен, Бог нас не поймет.
В руках удерживать синицу,
Иль журавля следить полет,

Что лучше? Именно свобода!
А человек лишь ею дышит,
Пусть эгоист, капризный, шкода,
Разрешено законом свыше.