Вячеслав Лейкин - Всегда по четвергам (сборник)

Бледный мужчина шел по светло-фиолетовой аллее изумрудного парка. Золотые лучи солнца просвечивали сквозь черные деревья. Над головой пролетела красноватая птица. Прошелестел серенький ветерок. Голубая женщина, идущая навстречу, неожиданно улыбнулась бесцветной улыбкой. Поравнявшись с голубой женщиной, бледный мужчина сказал: «Ничего не случилось, просто скучно. Разноцветно, а все равно скучно».

Лохматый мужчина шел, прихрамывая, по заляпанной лужами аллее изрядно потрепанного парка. Беспорядочные лучи облупившегося солнца сиротливо просвечивали сквозь взъерошенные деревья. Над головой, скрипя крыльями, пролетела скособоченная птица. Прошелестел мокрый ветер.

Суетливая женщина, торопливо идущая навстречу, неожиданно улыбнулась скользкой улыбкой. Поравнявшись с женщиной, мужчина сипло сказал: «Оппаньки! Приехали!»

Нервный мужчина, оглядываясь, шел по безлюдной аллее темного парка. Злорадные лучи подозрительно яркого солнца навязчиво просвечивали сквозь редкие деревья. Над изверившейся головой резко пролетела несъедобная птица.

Словно бы в последний раз прошелестел равнодушный ветер.

Мужеподобная женщина, неотвратимо идущая навстречу, неожиданно улыбнулась пронизывающей до костей улыбкой.

Поравнявшись с ужасной женщиной, мужчина сказал: «Ну что, начальник, твоя взяла.»

Сонный мужчина шел по сонной аллее сонного парка. Бледно-золотые лучи солнца просвечивали сквозь бледно-золотые деревья. Над головой невесело пролетела унылая птица. Угрюмо прошелестел угрюмый ветер. Идущая навстречу скучная женщина улыбнулась скучной улыбкой. Поравнявшись со скучной женщиной, сонный мужчина угрюмо сказал: «Октябрь уж наступил уж».

Обитатели Четыреста Сорок Восьмой комнаты почему-то очень любили поговорить про Александра Сергеевича Пушкина.

Стихи его, проза, рисунки и судьба его, одновременно счастливая и трагическая, – все было предметом обсуждения, поводом для сличения. И в частности, знаменитая и таинственная глава из «Онегина», увы, сожженная и сохранившаяся лишь в полутора десятках зашифрованных отрывков. Одним эта глава казалась утраченной безвозвратно, но другие были убеждены, что она обязательно отыщется в каких-нибудь архивных развалах.

И вдруг оказалось, что один довольно молодой и весьма активный сочинитель взял и дописал эту главу. И напечатал ее в «Новом мире».

Четыреста Сорок Восьмая просто ахнула от такого разворота событий. Впрочем, тут же вспомнили, что подобная история уже имела место и тоже касалась Пушкина – это когда Брюсов продолжил «Египетские ночи».

А еще раньше граф А. К. Толстой занимался дописываньем стихов. И тоже брал у Пушкина…

Все долго обсуждали эту странную практику: одних она возмущала – как, мол, такое возможно: дублировать гения! Других забавляла; и в конце концов все вдруг решили тоже попробовать себя в этом вроде бы и предосудительном, но таком завлекательном жанре.

Пушкина на этот раз пощадили. Выбрали Ивана Алексеевича Бунина: взяли один его стих, неизвестный присутствующим, каждую строфу разделили пополам, вторые полустрофы спрятали, а первые дописывали. А результаты сличали с тем, что было у поэта…

Итак, И. Бунин начинает каждую строфу, остальные (Анна Аврутина, Анна Бернадская, Анна Еськова, Леонид Певзнер, Денис Мокеев и прочие) подхватывают, Бунин завершает, остальные сличают радостно.

Бунин:

Остальные:

Бунин (завершая строфу):

Он же (начинает следующую строфу):

Остальные:

Бунин (заключая строфу):

И снова он (затевая третью строфу):

Остальные (те же самые) подхватывают:

Бунин (благополучно финишируя):

Попалось на глаза поэтам из Четыреста Сорок Восьмой замечательное стихотворение:

Поэты обрадовались и приделали к первой строчке еще несколько продолжений:

Впрочем, горбы скоро надоели, а желание подрифмовать осталось. И тогда поэты решили взять «на растерзание» других животных.

Взяли строчку «Все боятся кабана», попробовали продолжить, получилось следующее:

И наконец, неожиданная, но такая естественная строчка – «А вокруг весна, весна», которая и к верблюду подходит, и к кому угодно, только не так складно будет. Например:

Трогательно и загадочно, а все же хочется в рифму. Попробовали:

Еще вариант – «От кефира развезло». Затем возник гидровариант – «Напоролась на весло», тоже довольно загадочный. И наконец, вполне обиходный, такой понятный и такой несчастный случай:

Обратились к лисе. Сразу же возникла строка «Говорят, лиса хитра», которая получила ряд разнохарактерных продолжений от рассудительного «Потому что жизнь – игра» (вспомним про верблюда) и описательного «От макушки до нутра» до вполне сюжетного «Сперла шубу у бобра» и даже «Словно наша медсестра».