Георгий Мосешвили - Избранное. Том II

Сначала клетку нарисуйте
С открытой дверцей,
А затем
Прекрасное, простое что-нибудь
Для птицы
И поместите вашу клетку
В сад иль в рощу – всё равно,
А сами спрячьтесь
За деревом. Отныне
Одно лишь вам: безмолвно ждать
Осталось.
Бывает – птица сразу прилетит,
Однако,
Быть может, много лет вам ждать
Придётся, пока она явиться соизволит,
Но только не отчаивайтесь.
Значит, терпения
Набраться вам придётся,
Ведь время ожиданья не влияет
На то, живым ли будет полотно.
Когда же прилетит она
Однажды
(коль прилетит вообще),
То снова ждите. Ждите,
Пока она войдёт в свой дом
Из прутьев.
Здесь тихо дверцу вы должны
Закрыть,
А дальше – нарисуйте
Шелест ветра и ветвь
Прекраснейшего из дерев,
И также пыль лучей,
Пыль света Солнца,
И шум листвы, и голоса зверей,
И снова ждите.
Вскоре ваша птица
Должна запеть. Итак,
Услышав пенье, должны вы знать,
Что это – знак удачи,
Удачи полотна. Ну а молчанье,
Наоборот, есть неудачи признак.
Но если ваша пленница
Запела, то это означает,
Что вы вправе
Поставить на портрете ваше имя.
Тогда должны у ней перо
Вы незаметно вырвать
И имя ваше
В полотно вписать.

Вначале было Слово. Слово Бог — [10] Стихотворение в переработанном виде вошло в книгу «Празднество нищих»
Начало Слова. Альфа и омега —
Конец начала. Семидневный срок
Был дан из бездны созданному ego.

И в понедельник бездна стала дном,
Соединившим воды и пустыни.
Во вторник мы решили строить дом
На золотом песке и чёрной глине.

В четверг был дом построен из среды,
А в пятницу на землю пали звёзды,
Сожгли наш дом и замели следы.
Мы ждали смерти – было слишком поздно.

В субботу ждали Страшного Суда,
Надеялись, что, смерти незаметней,
Падёт на нас последняя звезда
Благословить нас горечью последней.

Мы ждали, что приидет благодать
И снимет с нас печати всех заклятий.
Прошло шесть дней – и мы устали ждать
Седьмого дня Господней благодати.

Мир возвращается утром в покинутый дом,
Солнечный свет из окна переходит на стены,
Ветер уносит из комнаты тени измены
И ожидает хозяина в доме пустом.

Хмурый хозяин, проведший бессонную ночь
На площадях и проспектах холодной столицы,
Молча проходит по скверу, листая страницы
Памяти и изгоняя видения прочь.

Только вернувшись, он в смутном бреду полусна
Слышит, как ветер играет на солнечной скрипке.
Губы его замирают в спокойной улыбке.
Мир возвратился – и значит, вернётся весна.

Здравствуй, чистая Россия,
Край, где все равны.
Где мундиры голубые
Власти лишены,

Где на вечной тройке Время
Движется вперёд,
Где законы строги с теми,
Кто пешком идёт.

Здравствуй, край – спаситель мира,
Радостный Эдем,
Где не умолкает лира
Тех, кто глух и нем.

Здравствуй, мачеха-отчизна
Множества племён,
Неизбежный, ненавистный
Новый Вавилон.

Я спичкой, как смычком,
Касаюсь коробка,
И вспыхивает мир
Любовью к красоте.

Огонь равняет век
Смычка и мотылька,
Но музыка ещё
Мерцает в темноте.

Огня без дыма нет,
Как дыма без огня,
И пламенный аккорд
Так тает, словно дым.

Он вьётся надо мной,
И он – внутри меня.
Что делать мне, Господь,
С безумием моим?

Пепельница, бедный мой, заплёванный мой друг,
Не покинь меня, странное созданье.
Наш с тобой удел – словно подаянье,
Пепел принимать из знакомых рук.

Как твоя доверчиво протянута ладонь.
Не покинь меня, добрая подруга.
Нам не излечить тяжкого недуга
Чёрной благодарности за святой огонь.

Вечно пепел наших душ и наших дел храня,
Как ты терпишь боль – и хранишь молчанье.
Не покинь меня, хрупкое созданье,
Молчаливый друг, не суди меня.

Город, давно изнемогший от выспренних слов,
Недостижимый и скорбный полуночный город,
Ты полагаешь основою прочих основ
Камень, который слепыми руками расколот.

Ты, словно звёздам, часам начинаешь отсчёт
Против вращенья железной стрелы циферблата.
Город, источник забвения вечно течёт,
И к твоим бредням вчерашним не будет возврата.

Город, не верь сновиденьям мостов и камней,
Вечность рассудит все наши ночные раздоры.
Ночь угасает – и над колыбелью твоей
Солнце тебе возвращает бессмертие, город.

Моих друзей случайные слова
Напоминают мне о чувстве долга
Перед воображением. Недолго
Идти до Рубикона, – и едва
Лишь перейдя, сжигаю все мосты,
Ведущие от берега поэмы
Назад, а также белые листы
Бумаги, все галеры и триремы,
Сонанты, силлогизмы и морфемы,
И те сосуды, что всегда пусты.

Осуществить задумав сей поход,
И избираю тактикой – движенье.
Победа или даже пораженье —
Лишь средства продвижения (вперёд
Или назад – неважно, ибо цель
Любого шага – только бесконечность),
Как говорит сеньор Джауфре Рюдель,
Любовь издалека и бессердечность
Суть – разные понятья: только вечность
Равняет летний ливень и метель.

Поэмой называю я родство
Меж тем, что было прежде, есть и будет,
И пусть меня ревнитель Формы судит
За то, что изменил я естество
Классической поэмы. Только мне
Не разделить на части сочетанья.
И музыка, горящая в огне,
И гордость, что живёт на подаянье,
Неразделимы. Лишь одно молчанье
Их разделить сумело бы вполне.

Но Время нас не ждёт – и говорить
Приходится, пожалуй, поневоле.
Грамматика Времён, увы, не боле
Чем правило: её легко забыть,
Но нелегко постичь. Из века в век
События и даты жизни – тленны,
Меняются созвездья, русла рек,
Но правила всё так же неизменны.
Узнать разгадку? Будь благословенна
Твоя попытка, смертный человек.

Прошу благословения у вас,
Оракулы, провидцы, звездочёты,
Пророки Воскресенья и Субботы,
Я верил вам всегда – и вот сейчас
Вы будете со мною в той стране,
Где разве только вымысле реален,
На празднестве, в огне и на войне,
Где дух ваш будет весел и печален,
В стране, где лёд блестит среди проталин
И тень Зимы ответствует Весне.