Олег Бушуев - Преображения Павла Волгина. роман в стихах

И для чего он избран Богом?
Для славы, творчества, заслуг?
Ему об этом очень много
Твердил упорно новый друг —
Когда-то в прошлом астраханец,
А ныне модный иностранец —
Гипнотизёр, то ли факир,
Он Павлу обещал весь мир.

Для душ нестойких привлеченья
Ловушек есть на свете тьма,
Предоставлял он развлеченья,
Для любопытного ума:
Колдун, астролог, прорицатель,
Он то за год, то даже за день
Предупреждал о чем – то нас
По телевизору не раз.

То в переломные моменты
Предсказывал событий ход,
И даже имя президента,
Кого народ наш изберёт.
Его Петром Приволжским звали.
Он переполненные залы
Умел с экрана исцелять
И всех талантом удивлять.

Всех поражал он чудесами,
И вы бы, не найдя подвох,
Сказали б, всё увидев сами,
Что гениален он как бог.
На боулинг еженедельно,
(Подробно и совсем отдельно
Об этом надо говорить,)
Они повадились ходить.

Он Павла удивил, что точно
Мог угадать, что суждено,
Сказать по карточке заочно,
Что человека нет давно,
По линиям руки – что было.
И факты, что уж все забыли,
Он восстанавливал, смеясь,
И с будущим имел он связь.

Пётр рассказал про ряд знамений,
Что видел он про Павла сон,
В котором Богом, без сомнений,
Мессией миру избран он,
Про спиритические знаки.
Что видел он, сидя во мраке,
Над кругом с буквами cклонясь,
И что он обнаружил связь

Отдельных слов. Заветом новым
Набор случайных слов предстал,
Что, подчиняясь силе Слова,
Пётр сам посланцем бога стал,
Мессии нового предтечей.
И мир готовить стал он к встрече
Того, кто будет нас водить
Или судом своим судить.

Союза было то началом,
И было нужно, может быть,
Когда факира повстречал он,
Души своей тоску излить.
Чтоб с кем—то просто поделиться,
Приятели есть и девицы,
Но дружба – лучше всех лекарств
Хоть и сомнительна у нас.

От «Октября» они, случалось,
Болтая, шли до номеров,
Где в VIP-гостинице прощались,
Чтоб встретиться назавтра вновь.
Их путь тянулся до канала,
Тюрьму минуя, где, бывало,
Дни Павел проводил в тоске,
Дни засекая на доске.

Пётр рассказал ему о Риме,
Где он с недавних пор живет.
Возникла дружба между ними —
Отдушина от всех забот.
И запросто они общались,
Когда напару возвращались,
Смотря на милые места
С Адмиралтейского моста.

Я, как положено поэту,
Был тоже счастлив посетить
То место на излёте лета,
Когда приятно так ходить
По берегу, вдыхая свежесть,
Мечтать, в лучах закатных нежась,
Поэму наизусть читать,
Или букетом из цитат

Подругу удивить пытаться.
Я снова был безмерно рад,
Что мог пейзажем любоваться,
Воспоминая летний сад
И вод свинцовых колыханье,
Небес свинцовое дыханье,
Дворцов нездешних гордый вид
И берегов иных гранит.

И день, когда просил я долго,
Уже немало лет назад
Знакомую, как гостю с Волги,
Мне показать свой Ленинград.
И был большим театром Питер.
А я как восхищённый зритель,
Был покорён его игрой
И бутербродами с икрой,

Что на трамвайчике мы ели,
И небо было как гризайль,
И меньше на дворцы глядел я,
Чем в серые её глаза.
Мне были улицы как залы
И путников я запоздалых
С часами не связал, была
Она мила, а ночь – бела.

Я думал: что так долог вечер?
Светло, как будто только семь,
Набросил ей пиджак на плечи,
И не хотелось спать совсем.
С чугунной вязью и дворцами,
Она мне стала близкой самой,
И стала близкой мне Нева.
Так вспомнил я её слова

И всё, что мне так мило было,
Взглянул на здешние мосты,
И от спокойной красоты
Как прежде сердце защемило.
И долго памяти игла
Больную душу бередила.
Я видел: солнце заходило,
Как будто плавясь на углях,

Но вот погасло, мир уснул.
Всё в ярких блёстках одеяло
На гладь уснувшего канала
Холодный месяц натянул.
И я, как в детстве возле дома
В саду ночном, предался дрёме,
Младые вспоминая дни,
На воду глядя и огни.

Пётр тоже был отсюда родом,
И с родиной хранил он связь.
Домой, чтобы побыть с народом,
Он наезжал в три года раз.
Он был богат, повсюду рядом
Телохранителей отрядом
Незримо был он огражден
И всюду им сопровожден.

Зачем ему был нужен Павел?
Ему, с элитой кто дружил.
Как уважать себя заставил,
Чем Павел дружбу заслужил
Того, что всюду приглашали
И гонорарами прельщали,
Кто книг был автор, чей успех
Почтенье вызывал у всех?

Да, догадаться было можно,
Как Пётр о Павле разузнал.
В кругу друзей неосторожно
Тот о наследстве рассказал.
В математическом журнале
Давно про тот узор писали.
Пётр имя автора нашёл
И справки в городе навёл.

Свой интерес к запискам старым
Он любопытством объяснял
К ещё не признанному дару.
Но он один лишь только знал,
Что в них должна быть скрыта тайна —
Код воскресения, случайно
Который обнаружить мог
В записках старых между строк.

В «Алимпике» шары катая,
Заметил Пётр, как тот умел
Их заговаривать, болтая
О внутренней природе тел.
Вели себя с ним странно вещи.
Сравнить такое даже не с чем…
Но всё принять как волшебство
Не соглашалось большинство.

Кто говорил, что все случайно,
Кто, – что все дело в подсадном.
Но в чудотворство веря тайно,
Все феномен признали в нём,
Когда свидетелями стали
Чудес различных. Руку б дали
На отсеченье, что при нём
Реальное казалось сном.

И случаи припоминали,
Как спотыкались все подряд
О те предметы, что убрали
Всего лишь час тому назад.
А просто в это время Павел
Туда туманный взгляд направил
Всем проходившим людям вслед,
Смотря на то, чего там нет

Или когда небрежным взглядом
Он повалил велосипед,
Который был поставлен рядом,
Или когда нанёс он вред
Владельцу стереосистемы.
Вреда ведь все желаем тем мы,
Кто глушит роком весь район,
Врубив на всю свой «громофон».

Или когда из зала выйдя,
В кафе за столик он присел.
Пётр тоже изумился, видя,
Как легкий ветер налетел,
И со стола подняв салфетку,
Её сперва вознёс над веткой,
Потом над Павлом покружил
И прямо в урну положил.

А Павел проследил за этим
Как обладатель ловких рук,
Так, словно мог он все на свете,
Но взгляд поймав, смутился вдруг…
А Пётр был поражён без меры,
И объяснить одной лишь верой
Феномен сей себе не мог.
Он знал – пред ним грядущий бог.