Терентiй Травнiкъ - Фантазия в четыре строчки

Пожалуй, больше многоточий,
Чем в лужах от дождя,
Я ни в одной повисшей строчке
В романах не встречал.

Без циркуля, без козьей ножки
Рисует на воде,
Как геометр, как чертежник,
Дождливый кутюрье.

По ткани лужной как попало
У мастера в руке
Скользит невидимо лекало
По вспененной воде.

…И руку дудочкой сложив,
Я слушал тишину,
Она играла мне: ты – жив,
Играла мне весну…

По нотам перешла в минор,
В аккордах растеклась.
И вот уже в весенний хор
Мелодия вплелась.

Вздохнули ветром трубачи,
Литавры нотой «фа»,
Шепнул: играй же, не молчи, —
Мне голос естества.

И тихо-тихо в глубине
Стучал, как старый гном,
В четыре четверти во мне
Сердечный метроном.

Ржавою струною натянуло- ся …
Песни горемышные запели- ся …
Шо-то никудышное случило- ся ….
Оттого и сердце зашемило -ся …

Ой, сердечко ты мое устало-е,
Верное мое, незапоздало-е,
Ты проплачься, милое, да проры-дай,
Не бросай меня ты, не бро-сай…

Фантазия в четыре строчки —
Поэзия моя,
Зима с весною, лето, осень
И… пятой буду я…

Не строчкой, нет —
Четыре строчки поэзия моя,
Зима с весною, лето, осень,
А пятым буду я…

Небо синей вертикалью
У меня над головой…
Поле бесконечной далью,
Поле – плоскость предо мной…

Небо… Поле… Вот раздолье,
Для мечты твоей полет…
Небо… Поле… Вольный волю
Здесь всегда свою найдет…

Я, как мостик, капилляр,
Замер между двух начал,
Маленький гвоздик,
вбитый в планету,
Атом, растянутый до человека…

Аз есьм! Я – есть! Хоть и мгновенье
Отпущено сердцебиенью!

На улице похорошело,
Дождь перестал, и облака,
Как эскадрилия Гастелло,
Взмахнув крылом, сказав «пока»,
Рядами к югу полетели,
Забыв про высший пилотаж,
Оставив солнцу в небе щели
И предосенний антураж.

Листва засуетилась тут же,
И закряхтели дерева.
И солнце, прыгая по лужам,
И попрыгунчика не хуже,
Изъяло у дождя права.

И неожиданно для всех,
Так, словно резко взял и спятил,
Большущий шмель гудеть заладил,
Как то цветок, обняв орех.

Вот так, чиркнув пером по небу,
Господь легко, кем бы Он ни был,
К нам изливает благодать.
И снова мир наполнил кружки,
И от горы до финтифлюшки —
Всё снова учится летать!

Эти гроздья пушистой сирени,
Эти комья набухших цветов,
Не дождавшись ухода апреля,
Растеклись ароматом духов.

Слышен хруст: то ломаются ветки,
Для влюбленных – желанный мотив.
О, сирень, до чего ж ты приметна
Для весенних пленэрных картин!

Не сирень, но натурщица с Бронной,
Для художественных мастерских,
Распортретилась, став примадонной,
В вернисажах московских квартир.

Разгребая руками соцветья,
Я с пятью лепестками цветок
Отыскал поутру в фиолете,
Но желанье придумать… не смог.

Дворовый пес лежал на солнцепеке,
Лениво мел хвостом по тротуару,
Сжимая кость с соседнего базара
И взглядом провожая чьи-то ноги…

Я подошел и дал ему конфету,
Простую, карамельную конфету,
Я положил ему почти на нос…
Он взял ее украдкой, незаметно,
Нет, даже виновато незаметно,
И медленно, с достоинством, хромая,
Куда-то на газон ее отнес.

А вечером, идя домой с работы,
В траве конфету смог я разглядеть.
И не одну, а две. Да, видно кто-то
Еще не смог без жалости смотреть.

В обнимку с костью
пес дремал в пылище,
С заветренной, надежной, как костыль,
С которой, видно,
как заправский нищий,
С утра он побираться выходил…

На дворе ненастная погода,
Дождь идет, похоже, не устал,
И бегут по лужам пешеходы —
Все, как мультик в песне приказал.

Город бледный, будто отравился
Он вчерашним солнцем и жарой,
А теперь под душем очутился,
Под холодным душем с головой…

Только купола свечой мерцают,
Им небесный ливень нипочем.
Стала от воды Москва простая,
Смылся макияж ее дождем.

В чистоте она уже почти невеста,
Стала белокаменной на день,
И наивным юношей из детства
Дарит город ей душистую сирень.

Август… ночь, ночное небо…
Звезд мерцание, звездопад.
Слышу, лопаются где-то
Кузовки семян-плеяд.

И так без устали, без сна
Летят на Землю семена.
Преодолев своесомненье,
Вновь небо сеет вдохновенье…

Я вижу, как метеорит
Сперматозоидом горит,
И в землю, будто в яйцеклетку,
Врезается ночной болид.

Из звездной
штрих-пунктирной смеси
Я знаю это наперед:
Зачнется вскоре новый гений
И весь наш мир перевернет…

Вот и кончилось лето,
и душа загрустила.
Отчего опечалилась снова душа?
От того, что свобода
уходит – остыла,
Вместе с летом уходит она, не спеша.

Скоро тело закутаешь в теплые ткани,
И твой мир отсекут все четыре стены.
И июльский пейзаж
в покосившейся раме
Вновь всплывет,
как утопленник из глубины.

Вздрогнув, ты ощутишь:
верно, закончилось лето,
О его продолженьях приврет режиссер,
Чтоб почувствовал ты
запах прелого сена
И разок, но увидел тот летний костер.

Под утро ноль и выпал иней,
Похоже, сели мы на мель,
Мучнистою покрылась пылью
Трава – хрустит, как вермишель.

Над головой морскою цветью
Глядится с неба синева,
Но, безусловно, интересней
Мне эта пыльная трава.

Уж, верно, на другой планете,
Где криогеновая жизнь,
Я прогуляться на рассвете
По травохрустию решил.