Феликс Грек - У мира на пиру

От любви, от горя, от чудес
Человек испытывает стресс.
К славе ты идёшь или на крест,
Неизменный твой попутчик стресс!
Что же делать, если в душу влез
Этот самый пресловутый стресс?
Говорят, что волн ритмичный плеск
Будто бы с тебя снимает стресс…
Может быть, поможет винный трест
Пережить кому-то сильный стресс?
Не ослабнет к жизни интерес,
Если у меня исчезнет стресс?
Кто подскажет адрес злачных мест —
Там, где люди победили стресс?

Продают моё детство:
С молотка красногалстучный лагерь!..
Черноусые дядьки банкноты швыряют на стол…
Были б лишние средства, —
Всё б отдал я мальчишьей ватаге,
Чтоб бродили в сосновых лесах и играли
в футбол.

Будут в лагере скоро:
Ресторан и стриптизик фривольный,
Номера с меблировкой для очень богатых
людей.

Пацанов примет город, —
Будут мыть «мерседесы» и «вольво»
И бродить вечерами по пыльным телам
площадей.

Жизнь пойдёт по наклонной,
Будут звякать в карманах деньжонки,
И потянется к рюмке худая по-детски рука…
Быт убогих колоний,
И казённый покров одежонки,
И на воле потом жизнь, по сути, увы, не сладка!

Кто ж проявит заботу
О своей, человеческой, смене?
Их бы к морю отправить, одеть, накормить,
обласкать!

Но дороже банкноты
И блеск драгоценных каменьев,
Да по западной жизни такая печалит тоска!

Время – критик суровый,
Время судит, бывает, жестоко!
Если взялся рулить, – надо лоцию знать
назубок.

Разрушая основы,
Ну какого добьёмся мы проку?
На хромой лошадёнке – какой же ты, к чёрту,
ездок?

Мы очень не вечные, очень!
Хотя и мечтаем о том…
Уже неуютная осень
Почти дописала свой том.

И мы со своею печалью
(Грусти, мой ровесник, грусти!)
Попали в главу примечаний,
Что набрана шрифтом «петит».

Там сведений край непочатый
Для тех, кто упрям и умён…
Ах, только б среди опечаток
Не встретилось наших имён!

Справочник квартирных телефонов
За какой-то старый-старый год…
Он в почёте был во время оно,
А теперь – чулан его оплот.

Я его листаю увлечённо, —
Там фамилий именитый ряд:
Музыкант, спортсмен, поэт, учёный —
Личностей ярчайший звездопад!

С каждым были мы почти родные,
Это не опишешь парой слов,
Были времена совсем иные —
Без волнений и без катастроф.

Вот подчёркнут номер красным цветом…
Боже мой! Да это ж номер той, —
Той, что лучше не было на свете,
Когда был я парень холостой!

Скольким раньше пел я дифирамбы!
А теперь на каждом на листе
Имя абонента в чёрной рамке:
Нет на свете повести грустней!

Я открытие сделал и очень надеюсь «на диво», —
Ведь над ним я трудился десятки, наверное, лет:
Люди, все как один, вы поверьте мне, очень красивы!..
Жду теперь с нетерпеньем, когда получу я патент.
Пусть ехидные скептики будут смеяться с издевкой, —
Не любому дано в мутной мгле отыскать красоту!
Что для них образец красоты? Полуголая девка!
Скудоумием тянет от них, почитай, за версту!
Не подумайте – автор отнюдь не наивный цыплёнок,
Всякой твари немало гнездится в российской стране!
Но усвоил я твёрдо, наверное, даже с пелёнок:
Тень нужна для того, чтоб прекрасное было видней!
Пусть любуются люди друг другом,
кто скромно, кто смело,
Спрятав меч из булата и снявши тяжёлый шелом!..
Чтобы чёрная тень красоту заслонить не посмела,
Мы в ночные пейзажи на службу её отошлём!

Я вспоминаю это, как во сне:
Камин, подсвечники, элегия Массне,
Красивых женщин непорочный круг,
И круг мужчин, где каждый – кровный друг.

Достаток и уверенность во всём,
Где каждый взгляд загадочно весом,
И не сосёт под ложечкой тоска.
И боль не постучится у виска.

Но вдруг иной проявится сюжет:
Застолье (но стола-то, впрочем, нет!),
В Голодной степи – глиняный сарай,
Мы там сидим, жуём… Ну чем не рай!

Кто из ребят добыл отличный жмых?
Пока жара – жуём беспечно мы.

Мы – пятиклассники. Попробуй одолей
Безбрежье этих хлопковых полей!
У солнца – нрав тирана: жгуч и крут,
И будет долог наш нелёгкий труд!

В Ташкенте мамы молятся за нас,
Безмолвствует осиротелый класс.
Скорей домой! Дождаться бы конца!..
А дома – «похоронка» на отца…

И радость, и печаль
Туманный день принёс,
А на моих плечах —
Сирин и Алконост.
Когтями тело сжав,
Две птицы с двух сторон
Ревниво сторожат
Мой ненадёжный трон.
Я взят в почётный плен, —
На золотой поднос
Легла двойная тень —
Сирин и Алконост.
Два полюса души —
Иных оттенков нет,
Всё прочее – гроши,
А мелочь не по мне!
Устойчивый канон —
Единство двух начал:
Сирин и Алконост —
То радость, то печаль!

Я топчу красоту, – я, наверно, преступник воистину!
Осудите меня по какой-нибудь строгой статье:
Под моими ногами золотые кленовые листики, —
Я по ним каблуками! По такой красоте!

Листья кроют асфальт, и не выдумать краше орнамента, —
Перед ним побледнеет легендарный персидский ковёр!
Клёны сбросят наряд, оголяясь в азартном беспамятстве,
Не стыдясь наготы, лишь бы нам подарить свой фавор!

Вы простите меня, золотые мои, пятипалые!
Нынче в мире подлунном топтать красоту – не порок!
Может, люди черствы, может быть, они слишком усталые
Нам ходить по живому, увы, не впервой, – был бы прок!

Прочь, несносная мысль! Красота ведь не детище случая, —
Она может сгореть, но из пепла восстанет в сто крат!
Красота, скажем мудро, субстанция очень живучая, —
Клён весной нам докажет, что это простой постулат!

В пределах лет, отпущенных судьбой,
Постигнуть жажду бытия загадки.
В насмешку надо мной (и над тобой!)
Они всю жизнь играют с нами в прятки.

Зачем живём? Кто может дать ответ?
Вот первая загадка из загадок!
Чтобы пролить, как говорится, свет,
Он должен быть необычайно ярок!

И не узнать, не разрубив узла,
Сплетенья тайн и вековой привычки:
Кто победит в борьбе добра и зла,
И как с потомством не утратить смычки?