Александр Ладошин - Сто один сонет

Мне море щедро в странствиях дарило
И мертвый штиль, и грозный рев волны.
Кидало в бурь кипящее горнило,
Где сердце все ж просило тишины,
Ковыльных волн, закатного светила,
И духа трав, пред коим все равны.

Промчалось лет давно за шестьдесят,
Утратилось роскошество наряда,
О нем грустить не время и не надо,
Заслуженно лохмотья с плеч висят.

Я не спрошу: – Где юности краса,
Где аромат умчавшегося лета?
Гадать нет ну̀жды, естество ответа:
– Засох родник, лишь в сказках чудеса.

Зачем вопрос, я сразу дам ответ,
Мне годы это сделать позволяют:
– За мною дети с внуками шагают,
Вот для меня времен последних свет.

Мою года уж остудили кровь,
В наследниках она пылает вновь.

Денница дарит света торжество,
Для глаза пир, но наступает час,
Когда раскинет крылья божество,
И тьма ночная скроет все от нас.

Так жизнь людская свой раскрыв бутон,
Едва привыкнув к красоте цветка,
Земле готова совершить поклон,
Не осознав сколь бытность коротка.

Пусть коротка, но ежели с тобой,
Листы сплетая ночью или днем,
Другой бутон рад жить одной судьбой,
Забудь про свет, ищи отраду в нем.

И пусть увяли нежные цветы,
Но для меня всегда прекрасна Ты!

Рукой щедрот наследство расточив,
Ты вдаль не смотришь сумасброд любезный.
Богатств во благо не употребив,
Не умножаешь опыт всем полезный.

Растратчик-скряга, пользуешь ты то,
Что от природы получил для роста.
Но, прибыли не получил никто.
Чужим запасом ты владеешь просто.

Ты договор оформил сам с собой,
Потребу ублажать ничем не связан.
А что ж вопрос поставленный судьбой,
– Где клад, что ты приумножать обязан?

Быть может, что и ты ведом мечтой,
Но суждено погибнуть ей с тобой.

Увы, испить из Гиппокрены
Мне не судил волшебный случай.
Строка моя обыкновенна,
Раздумьем сколь свой мозг не мучай.

Мне не дано слагать поэмы,
Иль одам страстным отдаваться.
Но, чтобы быть в рядах богемы
Стал в твердой форме упражняться.

Пегас, красавец легкокрылый,
Яви внимание к поэту.
Могучих крыл волшебной силой,
Навей способности к сонету.

Иных полей не стану я топтать,
С одной бы нивы урожай собрать.

Мне нет нужды смотреться в зеркала,
Я молод всякий час, когда с тобою.
Пусть у тебя морщинка пролегла,
Себя не вижу рядом я с другою.

Твои глаза замена зеркалам,
Лишь в них свое ищу я отраженье.
Прав этих я так просто не отдам,
Одной тебе доверено решенье.

Твой охранять покой моя судьба,
Я не ищу другого примененья.
К тебе, с тобою быть моя мольба,
Не разрушай быть рядом наслажденья.

Жизнь долгая связала стук сердец,
Твое замрет – и моему конец.

Витии праздные, богинь и нимф певцы,
Земным красавицам слагаете вы оды,
Надежд, мечтаний и восторгов продавцы,
Для них сулите вы лишь ясные погоды.

Как рыночный торгаш поёте вы хвалы
Любой, что оплатить готова вдохновенье.
Все Эвмениды и Хариты и Мойры,
К вам дружно прилетят для оды сотворенья.

Меня высоким штилем не сподобил Бог,
А ту, что разожгла во мне огонь поэта,
И я с восторгом чувства славословить мог,
Но выбрал скромный слог обычного сонета.

Не собираюсь я любовь свою хвалить,
Поскольку не намерен вам ее дарить.

Проходит жизнь, годам не скажешь нет.
С тобою я, давно уже не молод.
Моя судьба под твой равнять свой след
Со стороны, тебе грозит где холод.

В твоих глазах стремлюсь я угадать
Каких забот мне предпринять решенья,
Как угодить и чем еще воздать
За бывшие когда-то прегрешенья.

И ты ко мне навстречу сделай шаг.
Сплетутся пусть тесней сердца и руки.
Без помощи твоей я бос и наг,
Храни себя, не приближай разлуки.

Пусть дольше длится унисон сердец,
Твое замолкнет – моему конец.

Подобен я провальному премьеру
Забывшему слова знакомой роли.
Рискует он сломать свою карьеру,
Я ж погибаю от сердечной боли.

Слова не ѝдут, губы как короста,
Не потому, что сердце оскудело,
Ему при всех стучать так было просто,
Тебе ж одной, шептать вдруг захотело.

Так пусть же этот лист, мольбы ходатай,
Сонет моей любви тебе доставит.
Любой ответ приму своей расплатой,
За стих, что след в душе твоей оставит.

Не отвергай, написано душою,
Я сердцем наг и чист перед тобою.

Что есть любовь? Прогулки под луной?
Восторги встреч? Томленье ожиданий?
Иль тот сосуд с неясною судьбой,
Где огонек зашелся от мерцаний?

Меня любовь накрыла в пик зимы.
Снегирь, не соловей вещал про это.
Упала наконец завеса тьмы
И я обрел живой источник света.

И пусть январь всем начинает счет,
Мне он времен начало, даже больше.
Моя душа отправилась в полет,
Ее потери нет утраты горше.

Любовь, так это каждому свое.
Я псом готов лежать у ног ее.

Ты ноченька прости поэта моего,
Ночами с Музою ему милей общаться,
Когда всем ночь дана восторгам отдаваться,
Он в словоблудии шлифует мастерство.

В пиитике погряз и плоть не для него,
С катреном и пером нет мочи расставаться,
Согласен, что в таком прискорбно сознаваться,
Что ж, виноват, сей грех не чужд для самого.

Полуночной порой, как суета смирится,
Как Муза шевельнет крылами вдохновенья,
Так сладко и привычно мне за стол садиться.

И сквозь канву строки продернуть мысль стремиться,
Уверенно писать, творить стихотворенья,
Всем тем, кто оценить их может – посвящая.

Отец родительским охвачен упоеньем
Порою чад своих карает за проказы.
Так ювелир искусный с истым вдохновеньем
Гранит, шлифует, совершенствует алмазы.