Михаил Буканов - Наутро там нашли три трупа. Поэзия

Ну, а что б отказ избыть,
Всякий звался богом.
В гименеи, волчья сыть,
Под любым предлогом.

И однажды Пантифлей,
Бог речной пучины,
Как змеюка из щелей
К бабе без кручины.

Нет такого средь богов,
Только кто их знает?
Та дала без дураков,
Муж пока гуляет.

Дело сделал и домой,
Глядь, с женою кто-то.
Знать, пока играл с кумой,
В доме шла работа.

Оказалось местный бог,
Посетил супругу.
И уйти спокойно смог,
Чисто, без испугу.

И гадал с тех пор мужик,
Бог или прохожий?
И решал, как в дом проник,
На него похожий?

Открытье совершил петух,
Как только солнца круг потух
Ему открылась жизни нить,
И начал курам он звонить.

Внемлите, утром только я
Пою, дыханье затая.
И солнца тут же виден свет.
Я как спасение от бед.

Я солнцем как хвостом кручу.
Могу с ним делать, что хочу.
Обижусь, гордо промолчу.
И солнца нет, а я торчу!

Настанет враз вселенский мрак.
Прикинет тут любой дурак,
Какая разорвётся связь.
Без ку-ка-ре-ку, всем пропасть!

И куры все сказали, да!
Ты не споёшь, так всем беда.
Пой вечно света господин.
От желтизны и до седин.

Собрал хозяин птичек рать,
Не прекращавшую орать,
На птицефабрику, а там,
Пернатые к небес вратам.

А солнце взяло и взошло,
Синь неба – чиста как стекло.
Я думаю, другой петух
Следил, что б светоч не потух!

От всесилия – торчу,
В Интернете я скачу.
Это чудо, лайки, боты,
Ни минуты без работы!
Я – из племени чероки,
От меня вам чмоки, чмоки.
Ростом ровно под два метра,
Обгоняю скорость ветра.
А в постели я такой-
Сам себя боюсь нагой.
Нет, нагой, а не Нагиев,
Где родился? Город Киев.
Почему же я чероки?
Пап был Чероки Мокий.
По прямой от Чингачгуга.
У меня на сердце мука.
Я ищу подругу жизни,
И в России и в Отчизне.
Я не прыгал на Майдане,
Хрен им всем, они в дурмане.
Лучше нам скакать вдвоём,
Озирая окоём.
Я в таком разрезе пылок,
После парочки бутылок.
Хоть две дюжины могу.
Если через немогу!
Вы решились? Всё, до встречи.
Прекращаем эти речи,
Претворяем интернет
В сделку, где венцом минет!

Жил, да был Зелёный змей.
Среди множества людей.
Жил спокойно, без опаски,
Был он нужен для отмазки.

Коль желания безмерны,
Ты нырял в пучину скверны,
Но, всегда ведь мог сослаться,
Змей вовлёк, чего мне, драться?

Змей тот с белочкой дружил,
Этой дружбой дорожил.
Все дела у них на пару,
От начала до угару.

Но, однажды Змей сказал
Что с делами завязал.
Заберу, речёт, подружку,
И на Юг, давить подушку.

Взял и отбыл на Юга,
Взяв стихию за рога.
Тут воспрянул род людской,
Обретя в душе покой!

Люди! Пейте, Змея нету.
Позабыл он про планету.
Нет угрозы никакой,
Заливайся люд мирской.

И, без всяких изменений,
Пьёт народ наш без сомнений.
Белка тоже, мол, ушла.
Хоть была зело ушла.

Только в эту пустоту
Кое-кто вошёл в бреду.
Стал Кондрашка навещать,
Белым саваном стращать.

И, Горячка белая,
Дама очень смелая,
До нельзя пропитая,
Лезет не убитая.

Срок прошёл, вернулся Змей,
Вновь с подругой средь людей.
С ним Горячка и Кондрат.
Так они и шерудят!

На дверях висит подкова
Ради счастья нового.
Ты – души моей окова,
Вроде сна хренового.

Распустился Иван-чай,
Прямо за воротами.
Меня больше не встречай,
Хрен те с укоротами.

А как первый укорот-
Пусть стакан минует рот.

А второй укорот-
По****ушку в обиход.

Ну, а третий укорот-
Отвернётся весь народ.

У тебя тогда, ходок,
Враз увязнет коготок.
Птичке, значится, пропасть,
Коли рядом кошки пасть!

Помню, в книге «Бытия»
Хулиганила Змея.
Или, может это Змей?
Перед этим я – пигмей!

Дело было в Парадизе,
Время шло к вселенской шизе.
Лев с ягнёнком, кит с селёдкой,
И Адам с своей молодкой.

Я писал про эру эту,
Как их Бог послал по свету.
Что б пахали и растили,
В крутизне, трудах и пыли.

А сегодня о Змеюке,
Что с коварства, иль от скуки,
Повернула дело так,
Был Эдем, а стал кабак!

Кто создал рептилью эту
И пустил её по свету,
Ведь она, одна из всех,
Говорила без помех?

Точно Бог гадюка знала,
Человек не из металла.
Коли пара-будут дети.
Бог провозгласил планете:

Мол, плодитесь, размножайтесь,
И без всяких там сношайтесь.
Только Ева и Адам
Знали точно, ебля – срам!

Змей открыл глаза на это
И не стало тут секрета.
Ева завела Адама,
А попозже вышла драма!

Видит Бог, сношенье в силе,
Оба жарят, или – или.
Плюнул, отозвал Змеюку,
И унял на сердце муку.

Ну, кого теперь винить?
Будет Змей без ног ходить.
Видно ране ноги были,
А теперь лишь ползать в силе.

Бабам ровно в три недели
Муки божьи прилетели.
Да и роды – не шербет.
Жилы рвут, и рвут хребет.

Мужику же рать, да поле,
Коль пришлося жить на воле.
Да стремленье охватить
Баб, кого сумел достичь!

Наш народ сказал: Без Бога
Не дойти и до порога.
Всё, всегда в руках его.
Кроме Змея одного!

С утра до ночи харчила
Бедная Наталия,
И, однажды, заключила,
Убежала талия.

Вот она, была и нету,
Стала жизнь расквашивать.
Не идти же ей по свету,
Про побег распрашивать.

То картошки перехватишь,
Со свиными шкварками,
То себе пирог накатишь,
Поделив с товарками.

И Наталья не в сторонке,
Под гуся с селёдкою,
Потребила самогона,
Ну, и пива с водкою.

Не, всего-то ничего-то,
Чисто для приличия,
Только есть всегда охота,
Бабья доля птичия.

Там конфетку умыкнёт,
Не пропустит тортика,
Крем-брюле за раз сомнёт,
Ну, не знает бортика!

Вот и талия в побег,
Сало всюду горами.
Ох, тяжёл ты бабий век
Со жратвою ссорами!

Я несла тоску-печаль,
Расплескать боялася.
И себя саму мне жаль,
Жизня не удалася.

Как ушёл мой атаман
За моря заморские,
Перекинулись в обман
Ветры черноморские.