Валерий Дудаков - Избранное III

Лазутчик-октябрь с первоснежьем сырым,
Чтоб золото осени все заграбастать,
И с первым покровом несмелого наста
Развеять мечту многоцветия в дым.
Весёлый сентябрь пестрорядный и щедрый,
Ты дал утешенье, цветные одежды,
И к утренним снам золотой маскарад:
Рядятся рябины в гранатных серёжках,
Колючие сосны добреют немножко,
Берёз льнёт заплаканный ряд,
И твёрдостью хвои листву утешают,
Что в ветра порывах слетает, слетает,
Нескромно стволы обнажит.
Но глянет сквозь щёлку запрятанный лучик,
И осень сияет, что может быть лучше?
Ну, что ж, что недолго, на миг.
Лазутчик-октябрь с первоснежьем сырым,
Ты лисом крадёшься, но мы тебе рады,
И сменятся осени щедрой награды,
Снега заметут по равнинам седым.

Рыщут ветры лихие,
Склоняя деревья прогнутся,
Затаился рассвет,
Словно кто-то его запугал,
Вот сентябрь пролетел,
Не успеешь порой обернуться,
Как грядущий за ним
Листопад шквальный вихрь сорвал.

И кружит и кружит,
В ноги листья горстями бросая,
В темноте рассыпая
Доро́гой скопленья казны,
Цену щедрости редкой, бесценной,
Наверно, он знает,
Полномочия осени в этом
Бессменно даны.
А рассвет золотит

Заалевшие вихри лесные,
Тихо шепчет деревьям:
Смиритесь до новых весенних судеб,
Дорогие одежды
По осени ве́трами снимет,
Чтобы зимними стужами
Тешить вас снами надежд.

Не впервой обновляться,
Горючими слёзами тешась,
Коли горечь утрат
Есть расплата за бремя побед,
Но блеснёт горизонт,
Уходящий чуть высветив месяц,
Чтоб сулить избавленье
От хладов грядущих и бед.

Отливы листьев мерною волной
Спадают, обнажая остов кроны,
Среди вершин, пока ещё зелёных,
Унынье воцарится и покой.

И посылает ветвь дрожащий лист,
Что с дерева в кружении слетает,
Вдогонку вестью, осень твёрдо знает,
Ноябрь скуп и видом неказист.

Ведь щедрость без расчёта октября
За лето есть осенняя расплата,
И тратится без меры листьев злато
В уплату за избыток сентября.

За ярость изобилия садов,
Боярышника всплеск, огонь рябины,
Волшебных яблок, самых сладких, зимних,
Морозом чуть прихваченных сортов.

Затяжные дожди точат редкие листья берёз,
Над притихшей рекой
стонет ветер притвора, обманщик,
Это хляби небес
развернулись в захлёбе от слёз,
Всё стучит по стеклу
отставной от козы барабанщик.

И мерцает фонарь,
словно наживо ниткой пришит,
В этой тьме
горевать в одиночестве будет доколе,
Ты прислушайся,
это не осень печально скорбит,
То ветра отпевают весёлого лета застолье.

И бормочет потоком ручей
то ли явь, то ли бред,
Захлебнулся от влаги хмельной,
по-осеннему пьяной,
Растопырили вётлы
разжатые пальцы в рассвет,
Ловят отблеск зари,
коль рассеются утра туманы.

Вновь вернулась пора
по отцветшей земле горевать,
Где ответ на вопрос,
сколько ценностей верных и мнимых,
Только осень кончается,
скоро придётся узнать,
Как снега тяжелы,
что покровом застелют долины.

Взвился замёрзший лист
в прощанье с ясным днём,
Октябрь накрыл луга мышиной шкурой,
И приморозив краски, смытые дождём,
Замедлил бег, чуть брови сдвинув хмуро.

Всё выцвело и ветер сдул следы
Златого слишком щедрого богатства,
Растраченного вмиг, где ж ноябрю угнаться
В скупом его обличье наготы

За свежестью цветного сентября,
В унынии немом
беспомощно простёрли ветви руки
В прощанье с летом, до сердечной скуки
Они готовы грезить о былом.

И вспоминать чреду прельстительных затей,
Игр солнечных лучей
на синеве пространства,
Но в смене всех времен
природы постоянство
Вновь возвратит им радость летних дней.

Притуманились дали,
запутался, высох бурьян,
Непромытое небо запрятало тусклое солнце,
И срывает последние листья,
расхристан и пьян,
Беглый ветер, скребётся
дождями косыми в оконца.

Сколько ждать без одежды
прогнувшись деревьям снегов,
Сколько кутать стыдливо
тела в клочьях мёрзлых туманов,
Где проглянет надежда
от злых и сухих холодов
Залечить нанесённые осенью свежие раны?

Заморочат шальные метели, пурга отпоёт,
И со стоном укроет в снегах,
чтоб не выдуло душу,
И отправит увядшую осень
в прощальный полёт,
Чтоб на ясном глазу
лучше зори с закатами слушать.

Распогодит декабрь,
мелко выгладит русло реки,
Вновь прибрежной полоске
её отливать серебрами,
И избавит пришедшие дни от осенней тоски,
Вот уж с севера вышла зима
и крадётся за нами.

Пусть безмолвием дышат поля,
в тишине отдохнут,
Под тяжёлой периной
им сны будут сладкие сниться,
И хрустальные зимы
над миром высокие своды сомкнут,
Чтоб весна в благодати пришла,
окропив всех живою водицей.

Что за темень,
лишь светят глазницы оконных огней,
В полусонных пространствах
седых паутина повисла,
И прочертятся синими знаками
тайного смысла
Отраженья в оранжевом свете
ночных фонарей.

День проснётся, мелькнёт,
сквозь ладонь просочится в песке,
Словно смена бессчётная
станций шальной электрички,
Так летят, как во сне,
проживаем по старой привычке,
Не оставив следов
иль заруб на дверном косяке.

Скоро ль белый покров
принесёт нам душевный уют,
Так растрачено золото осени, ветер развеял,
И мороз не торопится,
словно в долгу перед нею,
Но снега подменили туманы, стеною встают.

Всё ж молчит, ускользнув, горизонт,
нем глухой небосвод,
Долгожданных сигналов зимы
осень не посылает,
Может где и крадутся метели,
но кто его знает,
В кои сроки закружат они
свой земной хоровод.

Мне трудно оценить Ваш общий вклад,
В патетику не впасть на случай всякий,
Но пласт, тот что Вы подняли, Костаки,
Полвека уж склоняет мир на всякий лад.

Так кажется легко и просто было сочинять
Все эти треугольники,
квадраты и пересеченья линий,
С времен доисторических,
для коих Плиний
Младенец сущий,
как и сверстников его блистательная рать.