Александр Гранов - В провинции у моря. Книга вторая (2015–2017)

А потому у них свои попы, кресты.
Заплачено, и перед Небом все чисты.
Приятно ощущать, что ты почти-что бог,
С деньгами в Рай – богатым нет иных дорог.

Но вспомните, богатый в притче возопил,
Чтоб бедный Лазарь ему муки облегчил…
Но только, видно, притчи не в чести Христа,
У власти золота свой дьявольский устав.

А Крымское вино, как робкий шаг к Христу,
В нем мирной жизни человеческая суть,
В нем просветление, надежда, в нем мечта…
Ведь, даже не воюя, человек устал

От погребальной яви частых похорон,
От надмогильных звуков, вылившихся в стон…
Звенит надеждой в Сочи Бочаров ручей,
Полнее до краев всем Крымского налей.

По умолчанью можно выпить иль под тост.
Не суть, нам, главное, с повестки снять вопрос
О том, кто победит, о том, кто прав, не прав…
Мы рождены, чтоб жить. И в этом высший драйв!

селедка ржавая стакан граненый пулемет
наполовину полная бутылка
враг всюду всюду даже с тыла
а про войну все время кто-то врет

ты Аполлон советского разлива
в боях неуязвимый света бог
война не место театральных склок
там спирт селедка даже не до пива
не просто бог ты златокудрый Феб
летят из пулемета золотые стрелы
и глубоко плевать тебе на страх на нервы
идет ли тигр да пусть идет хоть лев

имеют боги право убивать врагов
и проходить сквозь битвы без царапин
такой у них по жизни жесткий трафик
Россию защищать без лишних слов

Еще раз здравствуй, Поль!
Уж семьдесят как прошагал парад Победы,
но так случилось, в этой жизни только нувориш герой,
и не кончаются, увы, Отчизны нашей беды…

Я знаю, ты не пушечное мясо,
ты кость войны, а не на ней нарост,
твой подвиг невозможно приукрасить
и вечно будет чтить тебя страна берез!

К твоим однополчанам мне б примкнуть,
в Небесном вашем братстве гордом.
Так давит эта вся торгашеская муть
сегодняшнего дня. В ней орден

не стоит ни одной твоей медали.
Свои медали ты ковал огнем,
а ныне, пусть не всем, но многим дали
за стойку перед партией, вождем…

Да пусть их. Каждому своя игрушка,
играть, ведь не идти под пулями в атаку…
Зато меж вас там чистые лишь души
за принципы готовые хоть в бой, хоть в драку.

Ты присмотри мне место, Поль.
Наверно там средь вас Шепилов Коля,
его терзала за Отчизну нашу боль
и против Ельцина он проявил себя как воин…

Но хочется, чтоб вас не волновала эта чушь,
чтоб отошли вы от сует земной юдоли…
Достоин самых высших мыслей славный муж,
Прошедший ад войны, познавший боль и горе.

Уверен, Здравствуешь там, Поль!
Своих Святых Бог не оставит без награды!
Уверен, что к Святому лику ты давно причислен, Поль!
И этому все, знавшие тебя, безмерно рады!

Молчим, такое поколенье…
А есть ютуб, смартфон, айфон.
Со старческой, непроходимой ленью
из прошлой жизни что-то трем.

Но смысла нет нудить и каркать,
век двадцать первый не смолчит.
В тридцать седьмом на всех был ватник,
сщас ИНН, ген, код и чип…

Страшит тупой толпы мышленье,
извечный бодрый одобрямс.
Такое наше поколенье…
А будущему выдан транш 7 7 Транш, по французски Tranche – ломоть, кусок, долька. .

Эшер, Бах, Гёдель супер дольки
путей земного бытия,
в котором каждый путник волен
творить и создавать себя.

дауншифтер дауншифтер
не расплавленная шихта
на волне девятибальной
на доске свободу тралит

тралит птичью поднебесность
вопреки казакам бесам
вопреки нагайкам шорам
упиваясь только штормом

на доске под небом летним
ожидает шторм и ветер
ожидает гребень пенный
чтя его лишь перемены

жизнь предчувствие кончины
нет в ней смысла нет причины
трепетать пред страхом смерти
на доске земной нет тверди

может вал последний этот
миг последний в этом лете
между будущим и прошлым
не скатиться бы на пошлость

лучше ввергнуться в пучину
чем держать ранжир по чину
вылупив глаза и шею
вытянув от страха млея

море медленно вздыхает
впереди дельфинов стая
робкую добычу гонит
жизни их уклад не сломлен

лишь доверье к человеку
превращает все в потеху
превращает в фарс стремленья
порождая лишь сомненья

слышите меня дельфины
мы в воде под небом синим
в синеве воды и выси
ищем радостные мысли

ищем невесомость тела
удовольствие от дела
данного самой природой
мы несем его сквозь годы

нам отпущенные Богом
по Его идем дорогам
по Его волнам заливам
прочь от шоповых заливок

да в империи рожденье
вовсе не благословенье
суть скорее в побужденьи
внутреннего пробужденья

мужество ведь не в атаке
не в ТВешной полит драке
мужество игра без правил
суть одна пред Богом править

свои мысли и поступки
доходить во всем до сути
а она волны касанье
дауншифтер вечный странник

Люди, рифмующие кровь, любовь, морковь,
Не скатившиеся в дебилизма мову,
Налейте за рожденного, давшего основу
Языка, вложившего в него свежесть, новь.

Двести шестнадцать уже исполнилось, да,
Но мы все сквозь годы под Ним себя правим
И главное, из всех стихотворных правил —
Помнить, что он Отец наш и помнить всегда.
Отец нашего языка, части речи
Одной восьмой площади этого шара.
Языка, наделенного Его шармом,
Искрящегося в поднебесной млечности.

Будет ли Апокалипсис, нет – не знаю,
Но сверкать в Вечности языку Пушкина,
Ведь у человечества это лучшее…
Язык Его – этноса нашего Знамя.

Чем дальше мы от даты Его рожденья,
Тем сакральней Он и величественнее.
Во всем наполнены мы Его личностью,
Он живет во всех нас. И нет в том сомненья.