Владимир Иванов - Сто и одна муза сКаз-о-новой. Записки деревенского модника

О дурочках прелестных сей сюжет,
У них есть дом, в котором печки нет,
И ждут по-осени они весны, порой.
При них дурак, ужас какой.
Для всех знакомых,
– Он на печи умчался с дома!
Всё есть, а печень не печет и нет фигуры,
Есть ожиревшие в своей гордыне дуры.
А дураки по свету носятся с печами,
С одной куйнёю за плечами.
Так и дошли мы до бездушного оргазма,
Не вынеся душевного сарказма,
Желудком сердце до земли прибито,
А тело ищет общепита.
Дарить любовь, что ещё проще?
Лишь, продавать мослы и мощи.

29 марта 2016

Ау! Мечта о жизни новой,
Ты к людям заново вернись!
И под ветрилами Авроры,
В Москву без страха устремись.
Сменить хозяйку пыли, шторы,
Проветрить Кремль, сдуть пузыри
В лучах алеющей зари.

Красавица! Пора! Проснись!
От паразитов отряхнись,
Сотри наросты и коросту,
Единства рознь и рост без роста.

31 марта 2016

– А чья она?
– Весна, она – ничья! —
Журчали струи чистого ручья.
– А – я?
– А, ты – повеса! —
В ответ качнулись ветви леса.

Пока живет в тебе мужчина,
Ты жизни первая причина
И жизнь ясна, как ясен пень,
Всё остальное – дребедень.

Я – нож, ты – ножны без точила
Меж нас искры не проскочило,
А без огня не будет дыма.
Тремся, скользим, проходим мимо.

Тебе всего казалось мало,
Страстей боялась как пожара,
Чтоб жить без мата тихо. мило,
Везде соломку ты стелила.

А по весне они расстались.
Внезапно стерся старый пень,
Соломой прелой укрываясь,
Грустит и плачет дребедень.

© Copyright: Владимир Иванов, 30 марта 2016

Вместо PS

И как бы не были прекрасны ножны,
Их, без кинжала, суть пуста и ложна.
Чтоб не бросать тень на плетень,
Мной сложно был описан старый пень.

Тогда сбежал и счастлив был,
Что целый год я к ней не приходил,
Да, всё-же лета текут неумолимо,
Зубная фея стала всем необходима.

Сижу. Укол. Вопрос немой, – Забыл?
Ты бы зубную фею полюбил?
Но понимаю, что вопрос не мой,
И вот лежу с припухшею щекой.

– Чуть – чуть ещё правей, изволь!
Глаза в глаза… Кольнула боль.
Я – изверг или дед – бухтолог?
Да, Юлия – прекрасный стоматолог.

Зачем пишу? Чтоб не молчать отчаянно,
Как подкатить, где самому причалено?
Бумага, она хоть любую стерпит,
Она не плоть, что страсти вертят.

Привет! Неуловимая моя зубная фея,
В твоих объятиях неукротимых я робею,
Нет тайны, что холодность кресла я люблю,
И без уколов все твои затеи я стерплю.

Уже ни грамма не робея, рот холодеет.
Я открываю рот перед прекрасной феей.
– Вы муза? Так делитесь вдохновением,
А мне не кончить стих без настроения.

В твоих глазах камней вновь отразился мир,
Как хорошо, беззубый дед – не твой кумир.
Жизнь камня пролетает за минутою минута,
Себе сейчас они нужны, будут ещё кому-то.

И наши дни, и так огранены короткими часами,
Ответа на вопросы нет, мы это знаем сами.
И прилетела моя муза, – Кончай с стихами,
Я буду кратка, а фею больше не хватай руками

ЗЫ: На сей прекрасный каравай,
Ты, свой роток уже не разевай.
Похож был я на ту зубную боль,
Всегда не к месту – так изволь,
От хруста кости более не млея,
Возьми и покажи, кто тут зубная фея.

прим. Бухтолог – специалист по нетрезвому бухтежу. (автор).

Чао, рабы кумиров и сектантская отрыжка,
Прощайте, мне хватило вас и даже слишком.
Пускай друзей вокруг останется немного,
Зато, чисты обочины и без помех дорога.

Один пингвин русалку полюбил,
Он за ней за три моря ходил,
Потом открыл ей море суши,
И пригласил слегка откушать.

И лучше всех от суши и до моря,
Тот клюв щебетал о любви и горе.
Клюв удобен ему, как две палочки,
Обе палочки – всем выручалочки.

Вот васаби, его сядь и покушай,,
Вот лапша, намотай-ка на уши,
Рис, лосось, чепуха и креветки,
Мы не будем резвиться на ветке.

Рыбный суп, не для пьяной русалки,
Будто жизнь повернулась с изнанки,
Этот борщ не черпнуть на две палочки,
Да дуду не расставить, где галочки.

Вот устроились дружно на веточке,
Поиграли с пингвином в деточку,
В доме щелкал он клювом богато,
Только, сбежала русалка к примату.

В моих ты байках не найдешь морали,
Всё лишь о том, как черти мир задрали.

Привыкаем мы все понемногу,
Тихо жить обтекаемым слогом,
Так живем и тихонько дичаем,
В мягких формулах обтекаем.

Молча давимся мы понемножку,
Этим мясом мельчающей крошки.
И в восторге притихли все нации,
Шашлык мясной из федерации.

Доверялись чужой патетике,
Растеряли мы смысл и этику,
Не падут патриоты в прострации,
Откушают мяса из их федерации.
#кич

И стол, и кресло, даже кофе этот,
Вашим теплом, друзья, согрето
Не место человека красит?
По мне, так всё, что не дубасит.
Сегодня я для вас пишу, коллеги,
Всё, пребывая в томной неге,
Среди сотрудниц, что из года в год,
Словно воды набрали в рот.
Неделями, от суток к суткам,
К твоим уже привыкли шуткам,
Все сослуживицы резвы, как дети,
Да, в шуток их попал ты сети.
Оценит каждая, чуть щуря глазом,
Твои невинные проказы.
Не ставьте подпись так небрежно,
Взглянув в глаза легко и нежно.
Ну, все коллеги, хватит ржать,
А то, не там влеплю печать.
И настроение у них чтоб не пропало,
Если все пашут, не включай орала,
Им от клиентов всё уж перепало.
А кто не прав, включи корректор.
Увлёкся, поостынь и отключи эректор,
На то ты – сказочный директор.
Чтоб оценить свои огрехи,
И всем раздать на их орехи.
Кипы бумаг, а в них коллеги,
Тихо шуршат, как в прошлогоднем снеге.
Устанут, поиграй им на жалейке,
На всех одна судьба – злодейка.
Чем гениален ваш директор?
Он не эректор, не протектор.
Забыл, как выглядит селектор.
Уже – не дети и у самих с усами,
Всё здесь отрегулируете сами.
Из года в год растут расходы,
А к лету всем нужны доходы,
И если свой ты с ними в доску,
То всё равно им нужен отпуск.
Чтоб к морю, солнцу устремиться,
Или простой воды напиться,
Ведь наши знаешь ты погоды,
То снег, то дождь, почти полгода,
Нам жизни срок отмерян минимальный,
А отпуск в мир иной, на максимальный.
Да, под конец, тут беспробудно сник,
А может, съездим на пикник?