Вильям Шекспир - Как вам это понравится. Много шума из ничего. Двенадцатая ночь. Перевод Юрия Лифшица
- Название:Как вам это понравится. Много шума из ничего. Двенадцатая ночь. Перевод Юрия Лифшица
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент Ридеро
- Год:неизвестен
- ISBN:9785448511295
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Вильям Шекспир - Как вам это понравится. Много шума из ничего. Двенадцатая ночь. Перевод Юрия Лифшица краткое содержание
Как вам это понравится. Много шума из ничего. Двенадцатая ночь. Перевод Юрия Лифшица - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
ТОЧИЛЛИ ( в сторону ). А по мне, лучшего священника и не надо. Он обязательно что-нибудь напутает, и когда мне захочется бросить жену, я смогу доказать недействительность свадебного обряда.
ЖАК. Послушайся меня, иди в церковь.
ТОЧИЛЛИ. Что ж, милая Одри, идем.
Мы или станем мужем и женой,
Или погрязнем во грехе с тобой.
Всяческих вам благ, милейший сэр Путанс. Или лучше так:
Путанс, как вы добры!
Путанс, как вы мудры!
Сочетайте нас таинством брака.
Или, может быть, так?
Убирайтесь, мой друг.
Мне теперь недосуг.
Мне сегодня уже не до брака.
(ЖАК, ТОЧИЛЛИ и ОДРИ уходят. )
ОЛИВЕР ПУТАНС. Пусть эти молодые шалопаи глумятся над моим саном, пусть! Со своего пути я все-таки не сойду! ( Уходит .)
Акт третий. Сцена четвертая
Другая часть леса.
Входят РОЗАЛИНДА и СЕЛИЯ.
РОЗАЛИНДА. Не приставай ко мне, я сейчас расплачусь.
СЕЛИЯ. Плачь на здоровье, только не обессудь: мужчины, насколько мне известно, не плачут.
РОЗАЛИНДА. Даже если у них такая же причина для слез, как у меня?
СЕЛИЯ. О такой причине они могут только мечтать. Ну, а ты просто обязана поплакать.
РОЗАЛИНДА. И волосы-то у него, как у Иуды.
СЕЛИЯ. Пожалуй, потемнее. Зато его поцелуи – прямые потомки иудиных.
РОЗАЛИНДА. И все же волосы у него прекрасные.
СЕЛИЯ. Краше некуда: каштановый – всем цветам цвет.
РОЗАЛИНДА. А его поцелуи чисты, как приобщение Святых Таин.
СЕЛИЯ. Сама Диана целовала его в уста. Сестры из зимнего ордена могут только завидовать чистоте его поцелуев: само целомудрие освежает их.
РОЗАЛИНДА. А почему он нарушил клятву и не пришел?
СЕЛИЯ. Потому что он всегда нарушает свои клятвы.
РОЗАЛИНДА. Ты это серьезно?
СЕЛИЯ. Не настолько, чтобы считать его карманником или конокрадом, однако искренность его любви можно сравнить с опорожненной бутылкой или с вылущенным орехом.
РОЗАЛИНДА. По-твоему, он ветрен в любви?
СЕЛИЯ. Если любит, то да, но в нашем случае, кажется, любовью и не пахнет.
РОЗАЛИНДА. Но ты же собственными ушами слышала, как он клялся в любви.
СЕЛИЯ. Вчера слышала, но сегодня пока еще нет. Кроме того, клятвы влюбленного сродни ручательствам торгаша: оба пытаются всучить просроченные векселя. Кстати, он здесь в лесу состоит при герцоге, твоем отце.
РОЗАЛИНДА. Вчера я имела удовольствие встретиться с отцом и ответить на кучу его вопросов. Особенно он интересовался моим происхождением, но я сказала, что в этом отношении мы с ним совершенно равны. Он лукаво посмотрел на меня и удалился. Но к чему ты приплела моего отца, когда у нас есть более существенный предмет для разговора – Орландо?
СЕЛИЯ. О, он поистине прекрасен! Прекрасны его стихи, его речи, его клятвы, которые он беззастенчиво разбивает о сердце своей возлюбленной, – это в нем особенно прекрасно. Он похож на горе-рыцаря, который пытается атаковать противника сбоку, но вылетает из седла с переломанным копьем, напоминая при этом гусака, хотя и благородного. Но разве не прекрасно все, что делает молодость, помноженная на сумасбродство! Но сюда идут.
Входит КОРИНН.
КОРИНН. Вы, господа, все интересовались
Тем по уши влюбленным пастушком,
Который, помните, ходил за мною
И до небес превозносил пастушку,
Жестокую владычицу свою.
СЕЛИЯ. И что с того?
КОРИНН. Хотите посмотреть
На представление в живых картинах,
Где бледную, но искреннюю страсть
Румяное бесстрастье отвергает?
Пожалуйста, могу вам показать.
РОЗАЛИНДА. Чужая страсть подпитывает пыл
Того, кто от любви лишился сил.
Сочувствуя игре чужих страстей,
Я, может быть, приму участье в ней.
Акт третий. Сцена пятая
Другая часть леса.
Входят СИЛЬВИЙ и ФЕБА.
СИЛЬВИЙ. О Феба, не гони меня, о Феба!
Не убивай с небрежностью такой.
Палач, и тот свою жалеет жертву,
Хоть от привычки головы рубить
Окаменело сердце у него.
Иль ты, неумолимее, чем он,
Чья жизнь – кровопролитие сплошное?
ФЕБА. Хорош палач я, нечего сказать,
Раз не могу от жертвы убежать.
Мои глаза, сказал ты, убивают?
Ты очень мил, а главное – правдив.
По-твоему, нежнейшие глаза,
Что прячутся пугливо от пылинки,
Тираны, душегубы, палачи?
Раз так, то я сейчас тебя убью.
Как? Ты не умер? Даже не упал?
Хоть притворился б! И тебе не стыдно?
Не ложь ли, что мои глаза – ножи?
Куда ты ими ранен, покажи.
Вот если б ты иголкой укололся
Или ладонь порезал о тростник,
Заметны были б или след укола,
Или царапина, или порез.
Ну, а мои глаза не мечут стрел:
Ты цел и невредим и можешь снова
Напрасно их винить Бог знает в чем.
СИЛЬВИЙ. Когда-нибудь, о Феба дорогая,
Твоя неискушенная душа
Узнает, что такое сила страсти.
Тогда поймешь ты – поздно, к сожаленью! —
Что от любовных стрел не видно ран.
ФЕБА. Там видно будет, а до той поры
Исчезни с глаз. Как та пора настанет,
Нещадно надо мною издевайся,
А я тебя сейчас не пощажу.
РОЗАЛИНДА ( выходя ). Но почему, простите? Кто вы родом,
Что вы не только мучите его,
Но радуетесь, пытки изощряя?
Вы вовсе не красотка, – воля ваша,
Но если с вами спать, то в темноте.
Зачем играть бездушную гордячку?
Что смотрите? Неужто я не прав?
Вы созданы природою для рынка,
По трафарету. Черт меня возьми!
Глядит, как будто хочет обольстить!
Не обольщайтесь, милая моя.
Во мне не пробуждает обожанья
Стеклярус ваших глаз, ни смоль волос,
Ни творог щечек, ни чернила бровок.
А ты, пастух, в уме ль? Ходить за нею,
Как вслед за тучей ветры и дожди?
Найдутся дураки и без тебя
Уродов делать. Ты ведь как мужчина
Красивей, чем как женщина она.
Ты для нее что зеркало, пастух.
Глядясь в тебя, она воображает
Себя неотразимой. Полно, девка!
Ты небеса должна благодарить
За то, что хоть один в тебя влюбился.
И вот тебе мой дружеский совет:
Пока есть покупатель, не торгуйся.
Считай за счастье стать его женой:
Злой страхолюд страшнее, чем незлой!
Пастушка, полюби его. Прощай.
ФЕБА. Ах, юноша, ругательство твое
Милее мне, чем вся его любовь!
Хоть целый год ругайся напролет.
РОЗАЛИНДА ( в сторону ). Он очарован ее уродством, она – моим злоречием. Отныне, когда она будет угощать его суровыми взглядами, я буду приправлять ее суровость острыми речами. – Что означает твой, пастушка, взгляд?
ФЕБА. Отнюдь не злобу к вам.
РОЗАЛИНДА. Не вздумай только
В меня влюбиться, горько пожалеешь.
В любви я лживее застольных клятв.
А коль захочешь ты меня найти,
Мой дом среди оливковых деревьев.
Сестра, идем? – Пастух, возьмись покруче. —
Идешь, сестра? – Помягче будь, пастушка.
Не зли его. Будь рада, что хоть он
В тебя, и то по глупости, влюблен.
Пора нам в поле, милая сестра.
Интервал:
Закладка:
