Влад Южаков - Личные вещи. Стихи

Достигнуть. И прогревши всякий орган,
Родить медвяный дух в озябшем теле,
Чтоб с ощущеньем тихого восторга
Мы дальше не пошли, а полетели

По мостовым средневековых улиц.
Не торопись. Поближе подойди-ка,
Чтоб наши губы в поцелуй сомкнулись.
Чудесный вкус. Корица и гвоздика.

Стучатся десять раз на дню…
Но кто б ты ни был – bienvenue.
Да вижу, что не из собеса…
Бери стакан, садись к огню
(Лишь алкоголь в моем меню) —
Давно хотелось выпить с бесом.

Ну, наливай же, мать твою…
Как я живу? Да как в раю —
Вдали от общей канители
Сижу у жизни на краю.
Смотрю в окно и водку пью
Уже четвертую неделю.

И пятый год живу один.
Mais ce n’est pas une tragеdie —
Люблю, чтоб тихо, как в пустыне.
Но там жара, а тут дожди
(Сюда бы рифму «подожди»,
Но глупо ждать, коль водка стынет).

Не хочешь водку – вот вино.
И выпьем, как заведено,
Без лишних слов и без закуски
За это скучное кино
(Ну, согласись, что жизнь – говно.
Pardon, mon cher, за мой французский).

Взгляни в окно! Увидь в окне
Плохое слово на стене,
Бомжей, помойку, сор в пакете,
Дерьмо собачье по весне…
И лишь отрадно слышать мне,
Что во дворе играют дети.

Их папы к истине глухи —
Им подавай «ха-ха», «хи-хи»,
Сто грамм да голое колено.
Живут, плодят свои грехи…
А я перевожу стихи!
Кого? Вийона… э-э-э… Верлена!

Да я пишу, как пироги
Пеку! Но не дают враги
Заказ на переводы текстов.
День ото дня растут долги,
Но не лизать же сапоги,
Не целовать же в это место…

А всё ж я крут! Не страшен кнут!
Интриги пусть себе плетут
Шалавы от литературы…
Ведь за плечами институт,
А на груди, вот тут… Нет, тут —
Значок работника культуры!

А вот теперь скажи мне, чёрт,
Как там, за гранью, жизнь течёт?
Суров ли быт аборигена?
А наши слава и почёт
На небесах идут в зачёт?
Не небеса? Ах да, геенна…

Как не идут? Ну, вот те на!
Кресты, медали, ордена —
Что, ни хрена совсем не значат?
А я без отдыха и сна
Твердил великих имена…
А вот поди ж ты – всё иначе.

А впрочем, ладно, не беда.
Скажу тебе не без стыда:
Ну, не люблю я переводы…
И всё, что делал – ерунда.
Переводить туда-сюда —
Скорее, бес, твоя работа.

Уходят дети со двора…
Я понял так – и мне пора?
Ты молчалив, но смысл доходчив.
Жаль, свеч не стоила игра.
Но будь что будет. Ça ira.
Веди. Ведь ты же переводчик.

Ничего не случится. Ну правда, совсем ничего.
Не исчезнут ни боль, ни печаль, ни любовь, ни заботы.
Нет, ну, скажут, увы, мол, не стало еще одного,
Под кутью чуть пригубят компот – и опять на работу.

Всё невнятно – и вроде как жил ты, и вроде не жил,
Пыль пуская в глаза искушённым надломленным дамам.
И когда они верили: «Вот настоящий мужик!»,
Ты развеивал их миражи. А свои – и подавно.

Не насилуй подкорку. Какой ещё нужен итог?
Из реальных поступков, которые стоит итожить —
То, что грязный, больной, на помойке подобранный дог
Мог погибнуть щенком, но издох лет на несколько позже.

Ничего не случится. Я знаю, что я говорю.
Будет солнце, и будут смеяться счастливые дети,
И влюбленные будут встречать молодую зарю.
И никто не заметит. Ведь ты ж мой уход не заметил?

Когда споткнёшься о кирпич в сарае
И похромаешь на приём к врачу,
Не дай себе, от боли умирая,
Испытывать презренье к кирпичу.

Не все ещё тобой раскрыты тайны,
И кровь твоя, как прежде, горяча.
И будущее видится фатальным
Без постиженья смысла кирпича.

Не отвлекайся на рутины мелочь,
Про бытовые трудности не хнычь.
Будь мужиком – решительно и смело
Ответствуй на вопрос: «Что есть кирпич?».

Конечно, он предмет довольно скучный,
Неприхотливый и недорогой.
Разрушь его движением могучим —
На смену одному придёт другой.

Да, он безлик в бесчисленности копий,
Но бесконечен, что тут ни кричи.
И понапрасну не ломая копий,
Признайся – все мы в чём-то кирпичи…

Кирпич в стене – бездушное творенье.
Его не возлюбить и не украсть.
И только лишь свободное паренье
Даст кирпичу и смысл, и суть, и страсть!

Вот он летит орлом с покатой крыши,
Душа его поёт: «Едрёна мать!
Лечу!». Когда ты этот звук услышишь,
То знай, настало время понимать…

Ещё секунда, две, и вот он – рядом!
И попадает в темя с высоты…
И познан смысл. И ничего не надо.
И только вы вдвоём – кирпич и ты.

Серый ослик по кругу бежит покорно.
Впереди маяком мельтешит морковка.
Можно рядом усесться, набрать попкорна,
И представить: бежит не осёл по бровке —

Одинокий мустанг по равнине скачет,
Догоняя закат раскалённо-рыжий…
Но не тянет хозяйственный скот на мачо —
Слишком он равнодушен, заезжен, выжат.

Слишком он безразличен к своей пробежке —
От процесса ни радости, ни печали:
То ли возит детей в расписной тележке,
То ли просто по трубам дерьмо качает.

Он заснул на ходу и увидел Бога.
Бог на ухо шептал, открывая тайну:
«Никуда не приводит твоя дорога.
И морковка твоей никогда не станет.

С каждым кругом становишься лишь старее,
А пейзаж, сколько вдаль ни гляди, всё тот же.
Брось тележку. На волю скачи скорее!».
От панических мыслей мороз по коже —

Он проснулся от страха… Но, как и прежде,
Перед носом мелькает морковки конус:
«Подберусь к корнеплоду – и есть надежда,
Что наемся. И, может быть, успокоюсь».

***
В этом фильме нельзя ничему случиться.
Занимай к середине поближе кресло,
Отхлебни кока-колы, возьмись за чипсы
И смотри сколько хочешь с любого места.

Окошко предвечерней синевы.
Убогий номер старого отеля.
Мы получили всё, чего хотели,
От деловито-бешеной Москвы.

Неистово бросается во тьму
Столица засыпающей России…
Сегодня ты особенно красива —
Я сам не понимаю, почему.

Дыша клубами пара, москвичи
Обходят леденеющие лужи.
Но дела нет до тех, кто там, снаружи.
Поговори со мною, не молчи.

Во имя нашей жизни кочевой
Поведай всё, что недорассказала.
Мне, как всегда, с Казанского вокзала,
А времени – всего-то ничего…

***
Москва внимает, галстук теребя,
И смотрит, приподняв литое веко,
На то, как два неместных человека
Твердят друг другу: «Я люблю тебя».