Татьяна Абрамова - Огонь синего перламутра. Сборник стихов

Молодо,
зелено,
лето,
В синеве
белых чаек
крылатых,
Лето,
день мой,
лето,
Ярче нет
ничего
на свете!!!

Лето,
моя песнь тебе,
лето,
Лето,
морское,
лето,
Это полдень
июльский
жаркий,
Реки,
солнце,
байдарки!!!

Лето,
друзья мои,
лето,
Ты ваяло
и пело,
лето,
Прожигало
до дна
красоту
В летних
снах,
лето!!!

Золотыми
лучами
в твоих
Волосах,
лето…
С лазуритами
волн,
лето,
И шелками —
песок,
лето,
Ты – бескрайний
простор,
лето!!!

Много имел я в начале надежд,
Нёс их в горсти, как алмазы от бога,
Только тяжёл был, наверно, мой крест,
Крест иль судьба, или дорога…
Нет их давно, а в горсти пустота,
Жаром не пышет камин… и молчанье
Просто, наверно, дорога не та,
Душу сгубило, быть может, отчаянье…
Крест был, наверное, не для меня,
Слишком тяжёл, и не вынесли плечи,
Переливалась тоска за края,
Нечем дышать иногда было… нечем…
Так вот случилось, взмело и взнесло,
Тень растворилась на дне и на небе,
Помню… случайно мне повезло,
Только от горя её не заметил…
И не пропащая жизни стезя,
Но заплелась узелками в ажуре,
Был я ведь счастлив, и тень моя зря
Душу и сердце подставило пуле…

Всё перемелется в муку, в снега ли белые,
И станет всё белей вокруг, белее белого,
Дождётся день, дождётся ночь, дождётся вечность…
Он посмеётся надо мной, он посмеётся,
Бродячий пёс, всегда один, но ведь без бога,
Неосторожно или же совсем безбожно…
И в белые одежды я или снега глаза запрячу,
На белый свет летит мука всем на удачу…
Летит мука или снега, и крутят мельницы,
Всё перемелется, в земной оси всё перемелется,
Земля… она совсем без сна всё время вертится…
И падают лавины дня на эту мельницу,
И белый свет вокруг до дна темнее делая,
Снега, снега, твои снега обледенелые…

А холсты мои, но неживые
просто марлевые, дождевые,
или снежно-ледяные…
И без алфавита, и порядка
копит дни осенние, как скряга,
и старьём фасонит ретроградка
в паутине лиственных нарядов…
А земля ли источило семя,
или день закашлялся… охрип
баритон любовных песнопений,
связки им разъел осенний грипп,
пасмурных, холодных стен картины,
осенью, зимою уязвимых,
у озёрно-глянцевых пейзажей,
как родник, рисуется исток,
но гудит под кисточкой протяжно
в пене волн осенний ветерок…
И растрепанная ветром крыша скита,
блюз осенних листьев и дорог,
мне сегодня снилась Маргарита
и конец романа… эпилог…

Придите, пращуры, погреться у огня,
холщовые рубахи и кафтаны снимите…
не их ли душами была хранима я,
меня, небережёную, любите…

И открывая двери в зиму, холодов
вы не впустите, в сердце сквозняков,
великороссы, прадеды, рубаки,
и от кувшина не пьянеющие браги,

И вытирая губы кушаком,
чубатые, весёлые бродяги,
и кобзари на Киевской Руси,
в казацкой слободе казАки,

Князья опальные и ямщики,
священники и чудаки,
придворные в мундирах щегольских
и циркачи в одеждах шутовских…

Придите, пращуры, погреться у огня,
и принесите мне чуть-чуть любви и счастья
от вашего присутствия, участья
в размеренность, в обыденности дня…

Праматери мои, любите нас,
любимые мои, я песни ваши слышу,
те колыбельные, что вдохновеньем дышат,
здесь на листах пусть руки ваши пишут…

Елизаветы и Анастасии,
Екатерины, Анны, как святые…
А ветер, снег сравнял ваши могилы,
Но вы во мне… живые, все живые…

Придите, пращуры, погреться у огня,
их душами была хранима я…

Сколько же нас в беспросвет одиноких,
Дай из ин-ета на свет погляжу,
Где же вы Петьки и Сашки? ВысОко?
Иль на семнадцатом вы этажу?
Как я измучилась… и спозаранку
Сумки и торбы тащу на горбу,
Где вы, Алёшки и Ваньки? Изнанка
Жизни моей… тяжело я дышу…
Где Игорьки, Петушки востроглазы?
Иль я не та? Я на сайте сижу…
Сильный вы пол наш, и все верхолазы,
Вороны чёрные… пересижу
В старых я девах – подвальная сырость,
И заболочено… Чу! Пахнет дымком!
Это мужчинка идёт по карнизу,
Мартовский котик с роскошным баском!
Он мне подарит, ведь, стооо-пудово,
Сына и дочку, мне с места не слезть,
Только воспитывай, мать-одиночка,
Деток… а папа гуляет, бог весть…
Где он гуляет роскошный мужчина?
Он беспросветно один, одинок?
Нет у него дочки, нет у него сына,
Только орёт он, как мартовский кот…
Если б сейчас… я снесла б все карнизы,
К чёрту котов, я без них хороша,
Только опять из ин-ета и снизу
Смотрит на котика чья-то душа…

Корабль или шхуна, моря и причалы,
А в трюмах – ведь нет никого…
Пуста капитанская рубка, а якорь
На месте, но нет никого…
А компас застыл на норд-осте отметке,
И ветер раздул паруса, но жив попугай,
Он – единственный, в клетке,
А больше ведь нет никого…
Попали вновь в шторм мы у Мыса Надежде,
На палубах пьяных ведь нет…
Кричит альбатрос, ватерлиния в пене,
И рвутся флагштоки тенет…
Деккен проклял бога, а кара – поныне…
Но души спасения ждут,
И пишутся дни в дневники бортовые,
Баюкает шхуна волну…
И странно гонимый, ветрами убитый
Он выйдет один раз в семь лет,
И встретит ли женщину?.. будет любимым?
Прощён он пусть будет в ответ…
Прощенье – в любви, страсти шторма объятья,
На смерть, чтоб пошла за него…
Не будет избавлен корабль от проклятий…
Ведь Фата-Моргана поёт…
Так хочется встретить всем ту, чтоб любила,
Прощён будешь – бога ответ,
На мачтах горят вновь огни злого Эльма,
Мы ищем две тысячи лет…

Прошлое мне постучало в дверь,
Жёлтою бумагою в конвертах,
Ароматы липовых аллей,
И сирень лиловая в букетах.

И бежала рядом параллель,
За зимой и летом торопилась,
Прошлое во сне сегодня снилось,
Белым снегом заметая день…

И под снегом мне шептали ели,
На катке звенела музыка дождей,
Шарф закручивался в пируэт хорея,
И колонны серых тополей,

Прошлых дней уже необозримых,
Так хотелось в том остаться сне,
Когда я была твоей любимой,
С золотой листвой в твоём окне,

Осенью, зимой, весной и летом,
Ветром, снегом, струйками дождей,
И сегодня напишу ответ я
С опозданием на десять тысяч дней…