Алишер Навои - Язык птиц

Внешний сюжет поэмы — путешествие-странствие птиц — имеет своим источником не только поэму Аттара. Уже в X—XII вв. были созданы произведения, основу сюжетного построения которых составляет мотив странствований в целях постижения высокого идеала. Впервые в дошедших до нас произведениях эта тема появляется в сочинении «Хайи, сын Якзана» Абу Али ибн Сина (ум. в 1037), известного в Европе под именем Авиценны. В этом произведении автор, ведомый старцем-наставником, познает в странствиях суть встречающихся ему в пути различных миров. В образе старца-наставника, духовного руководителя воплощена философская абстракция — «разумная душа», приобщившаяся к знанию истинных, высших сущностей и обладающая способностью передавать свою мудрость вступившим на путь познания. Цель путешествия — страна, где господствует вечный разум, вечная всеобъемлющая мудрость, озаряющая ослепительно ярким светом подвластное ей царство.

Генетически с этим сочинением Абу Али ибн Сина связано известное и очень популярное в свое время произведение Санаи (род. ок. 1048) «Странствие рабов божьих к месту возврата», в котором путешественники— это собирательный образ человечества («рабы божьи», «рабы господни»), одолевающего препятствия на пути к трансцендентальной сущности — потустороннему миру. В потустороннем мире души людей возвращаются к своему первоисточнику— мировой душе. Каждый человек представляет собой часть мировой души, утрачиваемую и обретаемую последней в вечном круговороте обновления. Итог и цель странствия — познание высшей, воплощенной в божественной сути, истины, постижение сущности, открывающейся лишь тем, кто «возвращается» к ней. Путников, в число которых входит и сам поэт-автор, сопровождает мудрый наставник, радетель за страждущих и взыскующих истины — Лучезарный старец. В образе Лучезарного старца аллегорически воплощено понятие разумной души — света, светлого начала всего сущего, посредством слияния с которым можно вступить на путь прямого единения с божественной сутью. В структуре этой поэмы Е. Э. Бертельс видит точное подобие «Божественной комедии». Он же отмечает и поразительное сходство отдельных описаний Санаи с бессмертным произведением Данте. 12

Эти сочинения послужили источником для поэмы Аттара «Беседы птиц», созданной в 1175 г. Несомненная близость сюжетных коллизий и популярность поэмы Санаи, по-видимому, однозначно свидетельствуют об этом. Однако у Аттара был и другой источник — прозаическое произведение Мухаммада Газзали (1059—1111) «Птичьи послания», отдельные мотивы которого Аттар использовал, дополнив их рассуждениями в духе известного трактата «Братья чистоты».13

В поэме Аттара птицы пускаются в странствие в поисках своего повелителя Симурга. В образе птиц автором представлены суфии, стремящиеся к постижению божественной истины. Основа сюжета и его внешне эффектный кульминат заключены в том, что птицы, ищущие истину вне самих себя, познают ее в себе (си мург=тридцать птиц).

Аллегорическое использование образов птиц было широко распространено в суфийской литературе. Впервые упоминание птиц и аллегорическое объяснение их свойств и различий отмечено в комментарии к Корану, составленном Абу Абд ар-Рахманом Сулами (ум. 1021). Автор следующим образом комментирует коранический текст (II, 262): «Говорят, что были павлин, утка, ворона и петух. Смысл этого в том, что павлин из всех птиц больше всего схож с украшением этого мира, а ворона — самая жадная из всех птиц, а утка — самая ненасытная в поисках пищи, а петух — самых похотливый. Он (т. е. Аллах) говорит:,,Отврати свой взор от украшений мира сего и важничанья ими, и от жадности в поисках доли твоей, и от удовлетворений похоти, чтобы достигнуть тебе подлинного совершенства в вере, И когда ты освободишь душу твою от этих свойств, то украсишь ее моим атрибутом в день воскресения мертвых!"»14

Образы птиц имеются и в других произведениях Аттара, например в «Булбуль-наме» («Сказание о соловье»).15 Птицы, представленные у Аттара в поэме «Беседы птиц» (удод, попугай, сокол, кречет, соловей, павлин, фазан и др.), часто встречаются в персидской поэзии. Известны два подражания поэме Аттара — поэма с тем же названием, что и у Аттара, написанная в 1317 г. на османском (старотурецком) языке Ахмедом Гульшехри,16 и «Язык птиц» Навои. Поэма Навои является и первым известным нам произведением на староузбекском языке, в основу сюжета которого положен мотив странствия.

Сюжет поэмы Навои в его внешней линии не отличается от сюжета поэмы Аттара. Основную канву сюжета поэмы Навои представляет собой повествование о странствиях птиц в поисках сказочного повелителя всех птиц земли — Симурга. Претерпев в пути множество различных невзгод и лишений, птицы узнают, что никакого Симурга в сущности нет: тридцати уцелевшим в тяготах пути птицам дано познать, что они сами и есть Симург (перс, «си» — тридцать, «мург» — птица). 17

Из всего текста поэмы — пятидесяти ее глав — к странствию птиц имеют отношение главы 10—37, а развитие сюжета о самом странствии птиц, т. е. об их движении.к цели, осуществляется всего лишь в восьми отрывках: глава 10 — Сборище птиц и споры их о главенстве и подчинении; начало главы 18 — О том, как птицы проявили рвение, чтобы отправиться в путь, и о том, как у некоторых из них из-за тягости испытаний проявилось бессилие перед этим намерением; глава 22 — О том, как птицы кинули жребий, кому быть вожатым, и о том, как жребий выпал Удоду; глава 23 — О том, как птицы прилетают к долине и их охватывает оцепенение, и о том, как одна птица задает Удоду вопрос; глава 24 — О том, как птицы спросили Удода об испытаниях, сулимых этой долиной, и о том, как он ответил им; глава 35 — О том, как птицы у предела долины Отрешения узнают о стране Вечности; глава 36 — О том, как птицы, отчаявшись в Отрешении, обретают силы в наставлении Удода; глава 37 — О том, как птицы, постигнув Отрешение, достигают единения с Вечностью.

Рассмотрим кратко содержание этих частей поэмы. Глава 10 содержит 17 бейтов. Птицы разных садов и лесов, пустынь, морей и озер собрались на просторном лугу, чтобы, позабавившись играми и пением, вновь взмыть в небеса. Однако в пестром сборище возникает переполох: птицам неведомы «чин и порядок», неведомы им и законы местничества. Недостойные теснят достойных птиц: сорочьи оравы расталкивают степенных попугаев, грубые вороньи ссоры угрожают нежным соловьям, разная птичья мелочь норовит сесть выше соколов, простой гусь кичливо вышагивает перед присмиревшими красавцами-павлинами, благородные птицы обижены сварливыми стаями бойких и нахальных пичужек, сероперые неказистые птахи не признают главенства «венценосных повелителей». Ссоры возникают и среди благородных птиц, не умеющих взять в повиновение «птичий сброд». Разуверившиеся в возможности установления порядка птицы приходят к решению, что им необходим авторитетный для всех повелитель, но и властелина им до времени найти не удается: отрывок завершается картиной всеобщего отчаяния.