Александр Решетников - В львиной шкуре. Продолжение [СИ]

— Это правда? — прищурился от услышанного папский посланник.

— Сеньор Томазо, как я вам уже говорил, до меня дошли только слухи. Но, как известно, они на пустом месте не рождаются…

— Хорошо, я вас понял. А сейчас мне нужно идти… Только хотелось бы узнать, как с вами в случае чего можно связаться?

Получив ответ, гость ушёл. Зато к Руслану пожаловал Фёдор Васильевич Курицын. Человек явно страдал от жары. Но увидев, как одет Руслан, оторопел не меньше папского посланника.

— Что, Фёдор Васильевич, наряд мой понравился? — глядя на него усмехнулся Руслан. — Это тебе не в парчовом кафтане и шароварах по жаре рассекать… Да и шапка у тебя скорее от холода, чем от жары.

— Дон Руслан, её Богу, бесовская на тебе одежда…

— Вот я твои слова и передам своей жене. Скажу, что это не она мне их сшила, а бесы… Интересно, как донья Елена после этого к тебе относиться будет? А её, между прочим, даже мой император побаивается…

— Жена?! — удивился боярин. — И как же это она удумала такую одежду сшить?

— Эта одежда для отдыха и в нашей стране подобное носят все. На люди, конечно, выходят в других нарядах, более солидных. Только, как ты мог заметить, жарко тут. Поэтому и одежду люди выбирают себе такую, в которой им удобно. Ради чего я должен потеть, а потом вонять, словно лошадь после долгой скачки?

— Это что же, ты меня с лошадью сравниваешь? — обиделся посольский дьяк.

— Ты же меня с бесами сравнил, — усмехнулся Руслан, — а сам на лошадь обижаешься. Только пойми, уважаемый Фёдор Васильевич, мир — это не только Русь и местные традиции могут очень сильно отличаться от вашей державы. Так что относись ко всему более спокойно. Кстати, всё, что сейчас на мне, стоит ничуть не меньше твоего наряда. Но это всё лирика. Давай лучше обсудим наш с тобой визит к султану…

— А что такое "лирика"? — зацепился Курицын за новое слово.

— Э-э, — несколько растерялся адмирал. — Лирика — это ненужные душевные терзания, которые мешают делу, то есть чёткому трезвому расчёту. А нам сейчас необходимо договориться, что и как мы завтра будем говорить султану.

— Значит, он согласился принять наше посольство?

— Завтра будет какой-то праздник. Меня пригласили на него. Я же попросил, чтобы ты тоже присутствовал. Там появиться возможность обсудить с султаном необходимые дела.

— Понятно. А дары с собою брать?

— Конечно! Только, Фёдор Васильевич, оденься полегче. А то, не дай Бог, получишь тепловой удар и свалишься там где-нибудь. А дела останутся нерешёнными…

— А что такое "тепловой удар"?

— Проще говоря, сомлеешь и в обморок упадёшь.

— Я не баба, чтобы в обморок падать.

— Ты, Фёдор Васильевич, не хорохорься! Я тебе добрые советы не от злого разумения даю. Тут испытанные воины жару не выдерживали, а ты к ней вообще не привычен. Одень что-нибудь дорогое, но лёгкое. Шапку можешь оставить.

— Хорошо. Послушаюсь твоего совета.

— Кроме этого, возьми фляжку с водой. Будет там поблизости вода или нет — неизвестно, но коли жажда случиться, всегда её утолить сможешь. Лично я без фляжки — никуда. А вы, товарищ флагман? — обратился Руслан к Рыбкину.

— Так точно, товарищ адмирал, никуда, — и Фёдор достал из внутреннего кармана плоскую фляжку из нержавейки.

— Так у меня точно такая же! — удивился Курицын, которому подобный подарок сделал Константин, когда бедный дьяк страдал от тошноты во время морского путешествия.

И как было объяснить, что в своё время нынешним правителям ЮАР досталось богатое наследство из будущего? В том числе стандартные фляжки из нержавейки. Вот и дарили их русичи самым близким или нужным людям.

— Понятно, что такая же, — хмыкнул Руслан. — Один и тот же мастер делал. Только у товарища флагмана гравировка на ней имеется именная. Абы кому такие вещи не дарят. Приедешь к нам, тоже сделай себе гравировку. Фёдор, будь другом, покажи надпись.

Рыбкин подал своему тёзке фляжку, на которой красовалась надпись: "Лучшему воспитаннику императорской академии Фёдору Рыбкину".

— Гляди-ка ты, лучшему! — почесал бороду Курицын.

— А ты как хотел? Будущий министр иностранных дел растёт…

Не страдающий властными амбициями, но очень талантливый и исполнительный Рыбкин расцвёл от таких слов.

— Ладно, — махнул рукой адмирал, — снова мы отвлеклись на лирику. — Короче, всё, что до этого я тебе говорил, ты, надеюсь, понял?

— Понял, — кивнул Курицын.

— Теперь запомни, египетский султан враждует с османами. Значит, все их друзья и вассалы тоже враги султана. Поэтому лишнего старайся не говорить. Особенно про Крым и Орду. Нынешний крымский хан Нур-Давлет признал себя вассалом и данником османского султана Мехмеда II, а друг Великого Московского князя, хан Менгли-Герай, сейчас находится в плену в Стамбуле. Поэтому, коли есть возможность, нужно всячески помогать Менгли-Гераю. Это он сейчас в темнице, а если выйдет, всем всё припомнит… И лучшего союзника против Литвы и Большой Орды Великому князю не сыскать.

— Хорошо, дон Руслан, я запомню эти слова.

— И ещё, — продолжил адмирал, — здесь много генуэзцев и венецианцев. Если доведётся с ними встретиться, улыбайся, будь вежлив, но упаси тебя Бог откровенничать с ними или принимать какие-либо подарки. В средиземноморье они стараются держать в своих руках все ниточки торговли и конкуренцию не потерпят. Вполне могут устроить какую-нибудь гадость или провокацию. Поэтому, в город один не ходи и передвигайся исключительно верхом. Во-первых: здесь это очень престижно. Можешь ехать хоть голым, но если у тебя на поясе дорогая сабля, а под тобой прекрасный конь, то никто не посмеет сказать в твою сторону плохого слова. Во-вторых: это лучшая защита от султанских мамлюков. Обидеть пешего человека для них — в порядке вещей. А султан всегда будет на стороне своих верных воинов. И в-третьих: если что случиться, то конному спастись намного легче. Причём твои сопровождающие тоже должны передвигаться исключительно верхом. И старайся избегать любых конфликтов. Пусть ты конный, но чужой в этой стране. Местные имамы за пять минут могут поднять на уши полгорода. Всё понял?

— Как это, "поднять на уши"? — удивился Курицын.

— Это значит собрать большую толпу и настроить её против тебя. Кстати, запомни сам и передай всем своим людям, что за воровство здесь тут же отрубают руку и даже не станут разбираться, кто ты есть. Поверь, не стоит яркая безделушка привычной и родной с детства руки, которую обратно уже не пришьёшь, — мрачно пошутил Руслан.

— Неужто сразу отрубают руку? — не поверил дьяк.

— Фёдор Васильевич, здесь с ворами не церемонятся. Но, опять же, и сам будь внимательным. Несмотря на суровые меры, этих прохвостов хватает. И если связываться с местными жителями они остерегаются, то облапошить чужестранца — это с превеликим удовольствием… Только, коли поймаешь такого шустрика, не спеши отдавать его властям и уж тем более не устраивай самосуд…