Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон. Выбор алианы

Эссель Примела обреченно махнула рукой, мол, валяй, отвечай.

– Его великолепие прав, я бы в первую очередь подумала о семье. – Выпрямилась в кресле и добавила спустя мгновение: – О детях. А муж пусть бы жертвовал собой, сколько влезет. Он ведь дракон. Хранитель мира во всем мире.

– И вы бы тем временем, пока муж жертвовал, умоляли Претемную Праматерь сделать вас вдовой, – издевательски ухмыльнулся Герхильд.

Холодный, колючий. Истинный Ледяной.

Чужой.

– Нарываетесь на откровенность?

– Это был не вопрос, эсселин Сольвер. Утверждение.

– Оказывается, мы с вами иногда все-таки сходимся во мнениях.

Зал окрасился разноцветными огнями – этакое северное сияние в мини-формате. Может, Визари заболела? По идее, на этом моменте должна была рассыпать по залу жемчужные горошины света.

Зрители возмущенно шептались, недовольные поведением самой «любимой» своей алианы, да и просто моим присутствием в зале. Перешептывания магов звучали все громче. До меня уже долетали негодующие реплики, что-то про наглость и беспардонность некоторых малолетних выскочек.

– Выйдите!

От рычащих ноток в голосе тальдена я аж подпрыгнула в кресле. Его грозность истолковал мое движение по-своему и осадил холодно:

– Не вы, эсселин Сольвер. Эррол Элвайр, эррол Тарвел, пожалуйста, оставьте нас.

Возня в рядах зрителей усилилась. Такие звуки способны издавать крысы. Противные, жирные крысы, изгоняемые из своих нор.

– Но, ваше великолепие, мы должны следить за проведением испытания! – вякнул один из магов.

– Я сам за ним послежу.

Дебаты закончились, так и не успев начаться. Советники еще немного поворчали, но были вынуждены повиноваться и удалились с высоко поднятыми головами.

Хлопнули, смыкаясь, двери, и молчание, на протяжении которого сердце у меня в груди стучало рвано, прервало зловещее:

– А теперь, эсселин Сольвер, продолжим.

Я потянулась за вторым листочком. Не жалея «заряда», Визари белым пламенем полыхала у нас над головами. Жмурясь от пронзительно яркого света, я пробежалась по строчкам взглядом. Вопрос мало чем отличался от предыдущего.

Окажись я в ситуации, когда от моего выбора зависела бы судьба империи, как бы поступила: последовала зову сердца и вышла замуж по любви или согласилась на союз, который принес бы мир и процветание моим землям.

На брак по расчету то есть.

– Какой-то глупый вопрос.

Собиралась только об этом подумать, в мои планы не входило облекать свои мысли в слова. Это само собой как-то получилось.

– Ну почему же глупый? – оскорбилась морканта.

– Потому что в жизни нам не предоставляют выбора. Да и вообще, наши чувства – не что иное, как побочный эффект обручальной привязки. Какая уж тут любовь.

– И ваши чувства тоже, эсселин Сольвер?

Сколько же в вас иронии, господин Герхильд!

– Не надоело напоминать о своем благородстве?

– Приходится. Вы ведь все время о нем забываете… Возвращаясь к вашей проблеме с памятью.

Эссель Примела вертела головой из стороны в сторону. Поворачивалась то ко мне, то к его благородию, пытаясь уследить за нашим с тальденом словесным пинг-понгом.

– Так что же все-таки выберете, Фьярра? И постарайтесь в этот раз ответить честно с первого раза, – запустил в меня «мячиком» Герхильд.

– Выберу первый вариант. Ну а вы, как это водится, – другой.

Стены зала излучали безмятежное жемчужное мерцание. Это значило, что я сказала правду. Я бы больше не рискнула лукавить, а морканта не стала бы мне помогать.

Побоялась бы лишиться клиентов и репутации. Да еще и впасть в немилость будущего императора.

– Я заложник долга, Фьярра.

Отмазывается.

– Или все дело в том, что вашему великолепию не знакомо это чувство? Любовь, – отбила подачу. – Зачем выбирать то, о чем не имеешь понятия?

Хорошо, что в тот момент я не видела лица Скальде. Зато в полной мере прочувствовала его взгляд и теперь маялась выбором: сгорать или окоченевать.

– Эсселин Сольвер, следующий вопрос, – нервно кашлянула хозяйка замка. Наша с Герхильдом пикировка ей определенно не нравилась. – Иначе мы здесь никогда не закончим.

«Никогда» в нашем случае – страшное слово. Поэтому поспешила сфокусироваться на третьем листочке.

Возвращаясь к теме вдовства… Что буду делать, если потеряю мужа?

а) снова выйду замуж;

б) останусь верна своей половинке до смертного одра.

Жуть как интересно, что же выберет Герхильд…

Сама того не осознавая, я вглядывалась в пятно света, на месте которого должен был находиться его великолепие.

– Какие-то проблемы, эсселин Сольвер? Вы застыли.

– Если честно, не знаю, как бы поступила. Жизнь – штука сложная. Непредсказуемая. Разве могу отвечать за будущую себя?

Недовольная таким ответом, колдунья закатила глаза.

– Дальше, эсселин Сольвер, дальше.

– А что бы выбрало ваше великолепие?

Не пойду я ни в какие дальше, пока не услышу, что он скажет!

– Мое великолепие выбрало бы второе. У дракона может быть только одна ари. Странно, Фьярра, что вы об этом не знали, – получила по лбу «мячиком». – Моя мать ни за что бы не искала замену отцу. И мой отец не захотел бы себе другую жену. Они всю жизнь были верны друг другу.

– Как жаль, что вы не пошли в родителей…

– Мы с вами еще не женаты, эсселин Сольвер, – ненавязчиво напомнили мне о недавних обвинениях в измене.

– И хвала Ясноликой.

– Если продолжите в том же духе, никогда не будем.

– Продолжу что? – вздрогнула от драконьего рыка. – Говорить искренне? Ну так ведь этого вы от меня и требуете.

– А давайте посмотрим следующие задания, – снова выступила в качестве рефери морканта и взволнованно потребовала: – Фьярра, да читайте же!

Остальные вопросы тоже касались брака, а также долга монархов, их ответственности перед подведомственным государством.

До сегодняшнего дня я не задумывалась, каково это – на самом деле быть императрицей. Да, не раз в своих тщеславных мечтах представляла себя на троне с короной на голове, возле любимого мужа – этой Ледышки.

Уже нелюбимой.

Кстати, нужно почаще себе об этом напоминать, а то ведь получится, что Скальде прав: я действительно страдаю провалами в памяти и часто забываю, что с недавних пор он мой нелюбимый дракон.

Одно дело думать о себе как о правительнице, проводящей жизнь в праздном безделье. И совсем другое – вдруг осознать, что быть монархом – это ответственность. Даже в какой-то степени бремя. А уж стать супругой про́клятого императора – бремя в квадрате.

Ради империи и своих подданных Скальде готов пойти на любые жертвы. Я же не готова жертвовать собой ради чужого мира. Мира, который не понимаю. Людей, которые не желают принимать меня такой, какая я есть.