Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон. Выбор алианы

В этом одно из наших с Герхильдом многочисленных отличий. Испытание морканты помогло их выявить.

«Готовы ли вы дать продолжение императорскому роду, зная, что, возможно, его магия принесет страдания вашим детям?»

Ну и вопросик.

Я даже не стала думать над ответом. Потому что думать здесь не о чем. Отложила последний листок и призналась:

– Не готова. Не готова обрекать свое дитя на страдания, на возможные безумие и смерть. Не хочу, чтобы мой ребенок становился убийцей. Хоть и не по собственной воле, но все же…

– Спасибо за честность, Фьярра.

Свечение меркло, и теперь я снова видела Скальде. Его усталое лицо и улыбку, в которой не было насмешки. Только грусть.

– Ну хоть в чем-то ваши мнения совпали, – как-то уныло подытожила морканта. После чего объявила, почти радостно: – Мы закончили! Вы свободны, Фьярра.

Гип-гип ура!

Сферы одна за другой гасли, Визари как будто засыпала. В зал вернулся мягкий полумрак, по которому так соскучились мои глаза.

– Задержитесь, Фьярра.

А?

Плюхнулась обратно в кресло, да так и застыла под жестким взглядом тальдена. Кажется, начиналась фаза дополнительных вопросов.

И как в воду глядела.

– Вы что-то скрываете от меня, Фьярра? – скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Секреты есть у каждого…

– Не увиливай, – подался вперед Скальде. Хищная поза, будто сейчас набросится. Хищный взгляд и сталь в голосе, от которой дрожь рассыпается по позвоночнику. – Фьярра, что ты пытаешься от меня спрятать?

Себя.

– Не припомню этого вопроса в конкурсном списке.

– Забудь о списке.

– Ваше великолепие, это ведь испытание?

– Испытание, – хмуро.

– Тогда почему я чувствую себя не невестой на отборе, а преступником на допросе?

Поднялась, хоть тальден продолжал пригвождать меня к сиденью взглядом. И, должна признать, у него это неплохо получалось.

– В вашей власти позволить мне и дальше участвовать в отборе или быть сегодня же из него исключенной. Но вы не имеете права выворачивать наизнанку мою душу. Я не ваша собственность, а всего лишь ваша невеста. Одна из многих.

– Фьярра, – рычание зверя, уже готового к атаке, – я не разрешал тебе подниматься!

Наверное, не будь здесь морканты, уже давно бы разорвал меня на части.

– Мы ведь еще не женаты, – припомнила его же слова. – Вот когда поженимся (если поженимся), тогда и будете указывать, подниматься мне или не подниматься.

Реверанс, прощальный кивок замершей истуканом колдунье и быстрые шаги к заветным створкам, за которыми долгожданное спасение. Нужно спешить, пока от меня не осталось тлеющей головешки.

В иные моменты Скальде Герхильда не отличить от Огненного.

– Ваше великолепие, нужно скорее решать, которые из невест нас покинут.

Тальден прикрыл глаза, пытаясь абстрагироваться от въедливого старческого брюзжания. Но от Тригада не так-то просто было избавиться. Старейшина не собирался сдавать позиции, не спешил убираться из императорского кабинета и упорно не соглашался с волей наследника.

– Я и решил. Отбор покинет эсселин Крилфейн. Я еще вчера просил сообщить ей об этом.

– Только одна алиана? А как же та, другая? – разочарованно протянул советник.

– Та другая пока останется.

Скальде мысленно досчитал до трех, уверенный, что на четвертый счет пожилой маг разразится очередной страстной тирадой о том, что Фьярре не место в Ледяном Логе, она недостойна называться невестой будущего императора и ей следует сегодня же выметаться из замка.

Исключить ее из отбора было бы просто. Намного сложнее оказалось выжечь ее из сердца, запретить себе о ней думать.

Сколько раз пытался он понять, что с ним происходит. Почему она стала для него наваждением. Его соблазном. Его искушением. Как и всякий дракон, по природе своей охотник, Скальде желал, чтобы девушка ему подчинилась, признала его силу.

Непокорная, дерзкая. Горячая. От сумасшедшей жажды обладать ею в иные моменты он почти терял разум. А желание заставить ее перед ним раскрыться превратилось в навязчивую идею.

Ледяной чувствовал, Фьярра что-то скрывает. Что-то, из-за чего они все больше друг от друга отдалялись, вместо того чтобы стать ближе. Всякий раз, когда пытался к ней приблизиться, девушка закрывалась, словно улитка в раковине. Делала шаг назад, обрастала колючками, старательно пряча за дерзостью отчаяние и страх.

А может, он все это выдумал, и не было никакого страха. Кроме единственного – страха стать его ари. Превратиться в лед. Одно тревожное предположение сменяло другое: вдруг Фьярра скрывает какую-то постыдную тайну? Возможно, связанную с тем, в кого была влюблена раньше.

Не зря же упрямо его не называет.

Тальден не знал, какая из мыслей была для него мучительней.

…Эти ее ужимки и то, как стыдливо отводила взгляд, когда он просто пытался ее понять. Эта боязнь источника Юны, от которого готова была бежать без оглядки.

От ее поведения иной раз вскипала кровь в жилах, и в глазах темнело от ярости.

Наверное, потому, вместо того чтобы объясниться и окончательно дать понять, какое место в его жизни занимает Далива, он вспылил, набросился на нее с упреками. Когда Фьярра превращалась в ледяную колючку, пропадало всякое желание что-либо ей объяснять.

После той ссоры он не переставал себе повторять, что не обязан перед ней оправдываться. Не обязан, но неприятное чувство, какая-то червоточина, появившаяся в груди, не исчезала.

Он не должен был вести себя как злопамятный мальчишка и ранить ее в отместку!

У морканты они много чего друг другу наговорили, и глупо было ждать, что восемнадцатилетняя гордячка первая сделает шаг к примирению. Она ведь считает его изменщиком. Подлецом.

Лжецом.

Кому-то из них придется первым переступить через черту отчуждения.

– У меня проявилась таэрин, – прервал Герхильд пламенную речь советника, которую благополучно пропустил мимо ушей.

Старейшина подавился собственными словами. Нахмурился, переваривая неожиданное признание, после чего уверенно проговорил:

– Ваше великолепие, это всего лишь влечение. Влечение к бесспорно красивой девушке. Яркой, необычной. Именно этим она и привлекает. Тем, что выделяется среди других невест. Хоть, как по мне, выделяется не с лучшей стороны… – тихо проворчал маг и продолжил увещевать: – Уверяю вас, со временем интерес ослабеет. Утихнет страсть. И что останется? Заносчивая, своенравная девица, которой нет дела до нашей империи. Это стало очевидным из ее вчерашних ответов. Такой не место на троне рядом с правителем. Таэрин проявлялась, и когда вы были с графиней. Из-за чувств, что к ней испытывали. Но вот таэрин нет и в помине. Как не осталось чувств к графине. Вы ведь никогда ее по-настоящему не любили.