Александра Ром - Искажение: дар судьбы

— Что ж. Это справедливо. Я как провинившаяся сторона приму все ваши условия. Но в свою защиту позволю небольшие послабления. И еще, так как я сознался и повинился, требую смягчающих обстоятельств.

— А не слишком много требований. Я еще только думаю простить вас господин Хаято или нет.

— А это уже шантаж.

Он, поглаживая, прошелся рукой по моей спине, а потом начал нещадно щекотать. Захлебываясь от смеха, я просила о пощаде.

— Хаято все хватит, я сдаюсь. Хаято моя сметь будет на твоей совести.

— Уже угрозы в ход пошли. Не ожидал от столь серьезной девушки такого удара. На чем мы остановились.

— На условиях.

— Дражайшая супруга я выслушаю ваши предложения завтра. А сейчас спи маленький светлячок.

Следующий день начался суматошно. Во-первых, в комнату ворвался взъерошенный Тахока. Увидев спящего Хаято в обнимку со мной он немного остыл, но отповедь не заставила долго ждать. Он отчитывал взрослого мужчину как провинившегося школьника. А мне удалось наблюдать на непрошибаемом лице мужа растерянность и смятение. Зажав ладошкой рот, тихонько посмеивалась. Но заметив мое веселье, разошедшийся не на шутку знахарь переключился на меня. Теперь я сидела красная как рак. Конол заглянувший в комнату весело хмыкнул на представшую картину, но вмешиваться в экзекуцию не стал. Волчик испарился сразу, как только появился негодующий Тахока. А после завтрака Конол объявил о своем отъезде. Меня огорчило столь поспешное отбытие. Хаято хмурился и не вмешивался в разговор. Примирения не получилось. Ни одна из сторон не желала идти на контакт. Исчерпав все попытки, я плюнула. Все же не маленькие дети. Сами разберутся.

При всем не желании Хаято видеть деда я вызвалась его провожать. Мы стояли на краю пещеры. Разреженный воздух явственно пах озоном. Он обжигал легкие. Я натянула плащ на нос, что бы легче дышать. В тишине трещал ледяной наст. Мороз щипал лицо. Мы стояли, переминаясь с ноги на ногу, не зная, что сказать на прощание. Первым заговорил Тахока:

— Прибудет благословение богов с тобой. Легкой дороги Конол.

— Благодарю за благословение кирин. Я ценю твои слова, — отшельник низко склонился.

Тахока величественно возвышался над нами. Золотые глаза мерцали, одаривая теплотой. Затем знахарь медленно развернулся и пошел вглубь пещеры. Настала моя очередь прощаться. Я неуверенно обняла новоприобретенного родственника и тихо спросила:

— Конол, а вы можете подать весточку маме. Я переживаю за родителей.

— Это вполне возможно. Но мне нужна личная вещь, связывающая тебя с тем миром. Если таковой нет, подойдет прядь волос.

— Нет. — Из глубины пещеры послышался стальной голос Хаято. Он стоял, скрестив руки на груди, и с вызовом взирал на деда. — Я не позволю срезать твои волосы.

— Хаято это мой единственный шанс, — протестующее воскликнула я.

— Отдай ему одну из твоих вещей.

— Но они остались в Архае.

— Они в твоей комнате. В сундуке.

— Я сейчас — крикнула уже на бегу.

Когда я вернулась, прижимая к груди футболку, мужчины стояли на приличном расстоянии друг от друга и молча, буравили соседнее плоскогорье.

— Вот. Это подойдет.

— Вполне. Сообщение передам через Руэдхри. Прощай Эйре.

— До свидания.

Конол перевел взгляд зеленных глаз на мужа и долго смотрел на его профиль. Хаято так и не посмотрел на него. Наконец отшельник, кивнув чему-то, тихо прошептал:

— Да благоволит тебе Ану мальчик мой. Береги Эйре.

Воздух заискрился, переливаясь цветами радуги. Перед тем как исчезнуть Конол обернулся:

— Сваргальф уходит со мной. Не переживай Эйре, он вернется до вашего отъезда.

Время потекло размеренно и спокойно. Вначале Хаято порывался уйти сразу после отбытия деда. Но Тахока настоял на своем. Отъезд назначили на конец недели. Я быстро пошла на поправку. Волнения улеглись, а переживания остались позади. Лишь одно обстоятельство выбивало из колеи. Меня до сих пор потряхивает от злости, когда вспоминаю об этом.

В первый же вечер выдвинула свои условия. Как же Хаято бесился. Он долго доказывал, что все бессмысленно и все мои попытки провальные. В итоге я обиделась и не разговаривала с этим женофобом два дня. А начиналось так хорошо. Я всего лишь предложила повременить с оглашением нашего брака. И дать мне год отсрочки. Это я пошла еще на уступки, так-то мне требовалось не меньше трех лет. Мне нужно было время, обвыкнутся в этом мире. Изучить его историю и культуру. Выучить алфавит и научиться писать. А еще меня не оставляла надежда что я смогу стать преподавателем истории. Мне просто было жизненно необходимо оставить хоть что-то от прежней жизни.

Я знала, что будет трудно, но не в таких, же размерах. Это как биться об стену. Лоб расшибешь, а толку не будет. Но и я сдаваться не привыкла.

За день до отъезда я перебирала свою одежду. Внезапно из-за пояса с глухим стуком на пол упала заколка. Подняв ее, глаза защипало. Это была змейка подарок старого слуги. Пережитой ужас накрыл беспощадной волной. Меня начала бить мелкая дрожь. Обхватив себя руками, я вздрагивала от глухих всхлипов. Сзади приблизился Хаято. Он крепко обнял и с тревогой в голосе спросил:

— Юля, что случилось?

— Я вспомнила Архай, — судорожно всхлипывая, ответила я, — Тогда возле дворца…, там, если бы не Цитантас. Он спас мне жизнь. Эти чудовища убили столько людей. Почему Хаято, почему они напали на невооруженных людей. Там были дети…

От рыданий я уже не могла говорить, только бессвязно хрипела. Хаято поднес чашку с водой. Зубы отбивали чечетку о края. Жидкость текла мимо по подбородку. В конце концов, Хаято удалось влить в меня несколько глотков. Затем он осторожно сел в кресло со мной на руках. Ласково гладя, шептал успокаивающие слова. Постепенно я успокоилась и теперь прятала зареванное и опухшее лицо на груди мужа.

— Я буду благодарен верному слуге Павахтелмаха до конца своих дней. По возвращению в Сиан мы посетим главный храм и возложим богатую жертву. Боги даруют ему счастливую судьбу.

— Архай — он разрушен?

— Нет. Город скоро приведут в порядок. И жизнь в нем продолжится. Найсип Сахой успел вовремя. Совместно с асаши набег удалось отразить.

— А Град и остальные?

— Им удалось скрыться. Не бойся, я больше никогда не позволю, подобному повторится. Мой храбрый светлячок.

Он нежно поцеловал меня в губы и, отстранившись, примирительно произнес:

— Я долго размышлял над твоими требованиями и решил пойти на уступки, но с некоторыми оговорками. Во-первых, я даю тебе полгода, не больше. Во-вторых, обучение пройдет под моим чутким руководством. Сдавать экзамен ты будешь один раз и если провалишь, отказываешься от своей затеи. И последнее ты следуешь моим четким указаниям.