Виктор Мурич - Путь голема (СИ)

Спустя некоторое время у подножия холма радостно затрещал костер, разгоняя холод и мглу. Оказалось, что товарищ Сухов не до конца растерял свои способности. После нескольких попыток ему все же удалось поджечь кучу сушняка. Зашипел над огнем чайник. Воду я нашел неподалеку в мелком ручье.

Устроившись на земле по разные стороны костра, мы посмотрели друг на друга.

– Что будешь делать дальше? – поинтересовался я.

– Пока не знаю. Я получил то, о чем мечтал и теперь не знаю, что с ним делать. Возможно, буду путешествовать. Хочется увидеть мир за пределами леса. Познакомиться с людьми…

– Только не забывай, что теперь они не игрушки, а ты такой же как они. Тебе придется зарабатывать на хлеб и защищать свою жизнь, – напомнил я, снимая горячий жестяной чайник с рогатины.

– К этому будет трудно привыкнуть, – вздохнул Сухов. – Я уже тебя тихо ненавижу.

– За что? – Обжигаясь, я приложился к носику чайника и принялся жадно глотать горячую воду. Тепло от костра и воды победили ночную прохладу, и я перестал клацать зубами.

Я протянул чайник собеседнику, но тот лишь брезгливо скривился:

– Ты еще спрашиваешь за что? За то, что победил меня и лишил привычного образа жизни.

– Ты же сам этого хотел.

Сухов только отмахнулся и угрюмо уставился на костер.

– Кстати, ты имя себе придумал? – примирительно спросил я. – Некрасиво как-то без имени жить.

– Ты его придумал за меня, – ухмыльнулся собеседник и поворошил моим мечом костер. – Меня устраивает быть Суховым. Это лучше чем ничего. Димыч ты на меня не дуйся. Обычная акклиматизация к непривычной среде. А ты куда направишься?

– С рассветом отправлюсь искать своих, – вздохнул я, вспомнив о спутниках. – Неизвестно где они и что с ними.

– Скорее всего, они остановились в таверне «У пьяного лося», на окраине леса. Если поторопишься, успеешь их там застать. Некоторое время им бояться нечего. Солдаты потеряли ваш след и помчались на перехват к северным горам. Они уверены, что вы идете туда. Ну и задал же я солдафонам трепки. Император, наверное, чуть из штанов не выскочил, когда узнал о потерях.

–

Когда наступил рассвет, у костра я проснулся один.

– Акклиматизировался, – пробурчал я, ежась от утренней прохлады.

У края поляны на ветку мертвого дерева села пестрая птичка и звонко защебетала. Из корявого дупла выглянула хитрая беличья мордочка.

– С новосельем, – усмехнулся я, причесываясь пятерней. – Вот и вам доброе дело сделал – добавил жилплощади. Теперь бы еще перекусить и можно в путь.

Обшарив поляну в поисках съестного я раздосадованный вернулся к тлеющему костру. Эх, жаль не разбираюсь я во всех этих травах да кореньях. Присев у костра я с удивлением обнаружил горсть орешков и пару неизвестных мне сухих плодов похожих на чернослив. За спиной довольно затрещали белки.

Дожились, меня подкармливают белки. Я громко рассмеялся и принялся за подарки.

– Спасибо, – улыбнулся я невидимым зверюшкам. – Накормили голодного скитальца. Пора и в путь.

Сухов сказал, что нужно идти навстречу солнцу, чтобы добраться до таверны, где возможно становились мои попутчики.

Через несколько часов беспорядочного блуждания в зарослях я, наконец, признался себе, что заблудился. Никудышный из меня следопыт.

Расстроенный я присел на поваленное дерево и задумался. Что я сделал неправильно. Учитывая, что я не полный идиот на солнце я шел правильно. Но не совсем, иначе давно бы уже вышел на дорогу идущую сквозь лес.

Мои размышления прервало ржание лошади и неприятный скрип раздавшиеся издалека. Продравшись сквозь кусты, я оказался на обочине грунтовой дороги. Слева в нужном мне направлении двигалась скрипящая телега, запряженная костлявой клячей с грустными глазами. Рядом с ней с угрюмым видом шагал крестьянин в латаной холщовой одежде.

– Привет, – как можно дружелюбнее улыбнулся я.

Увидев в моей руке меч, он выхватил из-за пояса топор и что-то грозно квакнул.

– Я друг, – улыбнулся я еще шире и спрятал за спину меч.

Понять меня он не поймет. Будем полагаться на интернациональность жестов и мимики. Я приложил ладонь к груди и сделал жест, словно предлагаю ему идти дальше по дороге.

Мужик недоверчиво глянул на меня и подергал себя за бороду.

– Мне в таверну «У пьяного лося» надо, – сказал я, теряя всякую надежду. – Что ж мне за такой тупой крестьянин попался.

Неожиданно меня осенило.

Отломав от ближайшего куста две пышные ветви, я приставил их к голове словно рога.

У крестьянина отвисла челюсть.

Опустившись на колени, я сделал вид что пью и пьянею, а потом завалился на бок.

Крестьянин почесал затылок и неожиданно улыбнулся. Засунув топор за пояс, он указал мне рукой на телегу груженую мешками.

– Нам по пути, – пробормотал я, отряхиваясь от дорожной пыли. – Да здравствует взаимопонимание.

Крестьянин оказался разговорчивым попутчиком. Всю дорогу он без умолку квакал на своем странном языке, сопровождая рассказ усиленной жестикуляцией. Жуя кусок черного хлеба, и запивая чуть кисловатым напитком из глиняного кувшина, я кивал и поддакивал. Рассказчик улыбался довольный моим пониманием и продолжал дальше.

Примостив голову на пахнущий мышами мешок с зерном, я задремал, не взирая на жуткую тряску, скрип несмазанных колес, и жаждущего общения крестьянина.

Я проснулся от крепкого запаха навоза и неожиданно наступившей тишины. Первое объяснялось просто – клячу приспичило по нужде. А вот второе не объяснялось никак. Телега стояла на обочине, и крестьянина рядом не было.

Я спрыгнул с телеги и принялся разминать затекшие бока, надеясь, что хозяин транспортного средства вот-вот появится. Время шло, а его все не было. Осмотр ближайших кустов в надежде, что крестьянин последовал примеру своей животины, результатов не дал. Я уже готов был крикнуть погромче, но тут мужик показался на дороге в сопровождении пары кожаных мундиров.

Предатель – первое, что мелькнуло у меня в мозгу. Завел к врагам и теперь продаст за горсть серебряников. Сжимая рукоять меча, я отступил за телегу, так чтобы меня не было видно. Солдаты с иудой все ближе. Я уже готов броситься либо наутек, либо на солдат, чтобы внезапность была на моей стороне. Тут крестьянин увидел меня, украдкой выглядывающего из-за телеги, и что-то сказал солдатам. Те подозрительно уставились на меня. Крестьянин заговорщицки подмигнул и начал стоя за спинами солдат показывать какие-то странные жесты. Он высунул язык и чиркнул по нему ладонью, потом заткнул уши. Я отрицательно покачал головой, мол, не понимаю. Крестьянин, что есть сил, высунул язык и сделал вид, что отрезает его пальцами как ножницами.

Понял. Он хочет сказать, чтобы я вел себя как глухонемой. Засунув, пока не заметили, меч под мешки на телеге я придал лицу максимально придурковатое выражение. Судя по тому, как скривились подошедшие солдаты, у меня получилось на славу.