Дмитрий Дюков - «Рядом с троном – рядом со смертью»

Ждан мои сомнения разделил.

– С пожжённых новин на посадку рожь брать следует, там сорных трав первый год совсем не водится. Токмо тут село старожильное, землица в округе добрая, вот пашенного леса и не хватает.

По возвращении в Углич нас ждали две неприятные новости – у Лошакова скончались жена с нерождённым ребёнком, да произошла авария на лесопильной мельнице. Одна из кованых пил разлетелась на куски, серьёзно ранив пильщика. Остальные работники, напуганные происшествием, разбежались с лесопилки.

Старшина плотников Никодим, разводя руками, объяснял:

– Мужички, как беда случилась, взволновались, мол, всё енто хитроумие токмо княжьими молитвами работает. Сидел де князь на городе, тока мелочь изламывалась. А съехал, так сразу бесы исхитрились, чуть не зашибли человека.

Надо признать, что уже укоренившаяся во мне привычка оставаться наедине с самим собой и размышлять о насущных проблемах, объясняя это молитвой, в народе и духовенстве находила полнейшее понимание и одобрение.

То, что было придумано, как единственный способ остаться надолго в уединении, превращалось в некий ритуал. Даже ближайшие помощники, могущие разбудить в любой час дня и ночи, входить и прерывать молитвы стеснялись. Кряхтя и кашляя за дверкой, они старались привлечь моё внимание, не желая вламываться и прерывать обращения к Богу, что являлось, по местным понятиям, крайним святотатством. Единственное, чем я не сумел овладеть, это искусством произносить молитвы автоматически, не загружая мозг. Пока я лишь мог выдавать невнятные бормотания, в которые, к счастью, никто не вслушивался.

Вызванный механик Савва доложил, что мелкие поломки происходили и раньше, нынешнее же происшествие – явная вина коваля. Кузнец Миронов в изготовлении брака также не признался, виня во всём криворуких пильщиков. Не найдя виноватых, мастера, наконец, пришли к согласию, обвинив во всём машину. На этом малом совете мы решили переделать лесопилку на вертикальные пилы, движимые маховиком.

Принесли мне на показ и образцы бутылей и колб, изготовленных в новой княжеской стеклодувной мастерской. Изделия выглядели весьма неказистыми, с мутным стеклом зеленоватого цвета, с какими-то внутренними вкраплениями и воздушными пузырьками. Мне опять пришлось осматривать производство, чтобы понять, как такое можно выплавить. Проехав на окраину города, стекольщиков мы нашли у печи, оканчивающих новую плавку. Стекло варилось в больших глиняных горшках, потом его выдували в изготовленные по моему указанию формы, а затем отжигали.

– Из чего варили сие стекло? – не поздоровавшись, начал я обвиняющим тоном задавать вопросы.

– И тебе здравствовать, княже. По обычаю, с песочка чистого, белого камня изветнаго, да с поташа, – степенно ответил мастер стекловарения, заманенный в Углич за большие деньги.

– Что ж такое мутное да вздутое? – Мне стало интересно, как он объяснит столь низкое качество несложного продукта.

– Для осветления нужно зоды да буры, иль камень немецкий серый [132], нам того не доставлено, – с самым невозмутимым видом доложился стекольщик. – Чтобы свиров да пузырей не водилось, надобно варить подольше, да горшки снимать – помешивать, нам же поспешать твои люди велели.

Для демонстрации процесса мне вытащили из дровяной печи керамический тигель со стекольной массой. Она слегка побулькивал. Принюхавшись, я вроде бы даже издалека ощутил из ёмкости кисловатый, дымный запах. Пахнуть могло и от печки; для проверки вытащили горшок подальше на улицу, но аромат пожара никуда не пропал. Значит, выделялся из расплава либо углекислый, либо угарный газ. Потом мне вспомнился рассказ знакомых, что угарный газ абсолютно не пахнет, задыхаются от него люди совершенно незаметно.

– Чего тут нюхать – обычная вонь. Когда печь топят али камень на известь жгут, завсегда так тянет, – не понял моих скачков вокруг тигля один из подмастерьев стекольщика.

Вполне возможно, источником диоксида углерода являлся известняк, и я поинтересовался у стекловара:

– Может, мешать чаще варево твоё?

– Ежели слишком часто, то плавиться худо станет, начнёт остывать. Не натопишься печки-то, туда-сюда горшок дёргать.

– Может, прямо в горне размешивать?

– Для сего наймика кого с железными руками, – ухмыльнулся мастеровой.

Сам того не ведая, мастер-стекловар подал неплохую идею. Стоило распорядиться устроить варку стекла в сосудах побольше, да с механическим размешиванием через свод печи.

Вскоре в Углич снова прибыл английский купец Беннет Джакман. У меня уже имелся огромный список вещей, которые стоило попытаться купить за границей. Предвкушавший барыши торговец оказался крайне изумлён, услышав, что именно необходимо удельному двору. Требовались мне семена и клубни растений – картофеля, помидоров, кукурузы и сахарной свёклы. Ничего такого Джакман не знал, как не ведал он о семенах люпина и вики. Отблеск узнавания появился у англичанина лишь при слове «рапс».

– Рэйп? – уточнил купец.

Для полного понимания я попробовал назвать по-английски те растения, что помнил. Довольно скверное знание английского осталось у меня с прошлой жизни, когда-то на его изучение было убито два года. Результатов это не принесло, и мне пришлось потребовать бумагу и карандаш. Пытаясь изобразить то, что нужно, больше понимания я нашёл у ближайшего окружения, чем у заезжего коммерсанта. Русские дворяне опознали в вике – мышиный горошек, а в люпине – Семён Головин, знаток латыни, узнал желто-цветный волчий боб.

– Зачем он тебе? От сего куста даже овцы дохнут, не будет никто того гороха есть, – не понимал меня учитель.

В объяснения я пускаться не стал, продолжа разговор с англичанином. Наконец выяснив, что под наименованием «рэйп» он понимает нужное мне растение, пришлось начинать рассказывать заново про необходимые овощи.

– Их из Америки должны привезти, они оттуда родом.

– Князь знать про Новый Свет? – Похоже, мои географические познания Беннета озадачили.

– Чай, ученье постигаем. С чего бы нам про Америгу, да стольный град ея – Мешхику не ведать? – Головин остался крайне доволен произведённым эффектом.

– Гишпанских, або Соединённых Провинций купцов надо расспрашивать про сии овосчи, – наконец признал своё неведение Джакман.

– Нашёл у кого спрашивать, – учитель иностранных языков явно оказался рад тому, что чужеземца уличили в невежестве. – Аглицкие немцы дыне простой дивятся, мол, какая чудная сладкая тыква.

Следующим важным заказом стали металлы и различное химическое сырьё. Свинца и графита англичанин с лёгкостью взялся поставить по пятьсот пудов. Из запрошенных стекловарами компонентов меньше всего проблем вышло с бурой.