Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

— Ормонд Володимирович Терн, — ответно представился я “полно”, хоть у местных дикарей отчество было и не в чести. — Полномочный посол Посольской управы Полиса Вильно, мандатариус Академии Полиса Вильно. Милорада Поднежевна Сулица, мой секретарь, — продолжил я, передавая грамоты.

— Да, я тоже мандатирован департаментом, — рассеянно пробормотал собеседник, очевидно, имея в виду местную посольскую управу. — Господин Терн, госпожа Сулица, добро пожаловать в Новую Пацифиду. Сейчас доставлю вас в хоспиталис, — как по примеру ромеев местные обзывали гостиный двор, — и, если вы не слишком устали, проследуем в Академию, — блеснул воспитанием местный.

— Не слишком, — уже в самокате ответствовал я, озирая окрестности.

И, кстати, обнаружил довольно любопытный момент: инсулы теснились не только вокруг Акрополя, но и, например, воздушного порта. И несколько комплексов явно производственных зданий имели окружение жилой застройкой. Всё равно дикари неправильные, осудил я местных.

А вот в хоспиталисе я несколько растерялся — нам с Милой выделялся целый этаж. С палестрой, термой, оранжерейкой небольшой и дюжиной чёрных, в качестве обслуживающего персонала непосредственно этих хоромин. На кой болт нам эти просторы, я не вполне понял, но пусть будут.

Переодеваться нам было не нужно, так что Мила прихватила писчие принадлежности, я — саквояж, да и отправились мы с нашим провожатым. Барахло всяческое в нумере оставив, хотя, по совести, нумером сии хоромы называть можно было лишь по этажу.

Академия Новой Пацифиды была выполнена в виде комплекса зданий красного кирпича с металлизированными островерхими крышами. И декоративными бойницами, высокими и узкими окнами: готика, как она есть. Окружали эти строения центральный, явно искусственный, пруд, занимающий центральное место в этаком ущербном парке. Деревьев было мало, находились они вдоль дорожек, причём на выверенном друг от друга расстоянии. Ну, каждому своё, но я бы этот парк назвал стриженым газоном с парой деревцов.

А Морсгент вёл нас к одному из зданий, где провёл на третий этаж, в явно егойный кабинет. Причём, кабинет ярко иллюстрировал, что сей тип более исследователь, нежели политик: куча всякой проводки, приборы, да и бардак, пусть и не жуткий, но явно имеющийся, указывали на это однозначно.

— Тут немного не прибрано… — проявил замечательные способности к наблюдению наш принимающий.

— Ничего страшного, нам это не слишком помешает, — подал голос я.

Мне индифферентно, Мила положила на колени папку, поверх которой разместила лист, на котором и будет стенографировать, так что пофиг.

— Тогда, господин Терн, не могли бы вы меня просветить в суть вашего визита? — на голубом глазу выдал этот тип, расположившись за столом.

— Посольства, — буркнул я, судорожно пытаясь понять, что вообще тут происходит. — Господин Суторум, я не вполне понял суть вашего вопроса. Вы, если мне память не изменяет, мандатированны департаментом посольских дел Полиса, — на что последовал кивок, и даже бумажку мне сей тип протянул, с вполне обозначенными делегированными полномочиями. — И они вам не сообщили? И вы не понимаете? — недоумевал уже я.

— Кхм, как бы вам сказать, господин Терн… да, не понимаю, — выдал собеседник. — Есть эфирная связь. Которой мы с рядом коллег из Вильно меняемся данными, кстати, должно отметить, что коллеги проявляют небывалую щедрость, — задумчиво отметил он.

— Не откажетесь ли сообщить, в каком смысле “щедрость”? — заинтересовался я.

— В смысле деталей своих разработок и изысканий, — ответствовал Морсгент. — Не требуя ничего взамен. Ну да не суть. Я просто не понимаю, в чём будет заключаться наше “сотрудничество”, — продолжил он. — Как я понимаю, платить за наши разработки академия Вильно не намерена, — выдал этот тип.

— А они столь ценны? — отернился я. — Господин Суторум, я ознакомился с “вашими разработками”, — продолжил я. — И обнаружил: ряд решений чуть ли не на век отстают от современной научной мысли, — не без яда продолжил я. — При этом, — не дал себя перебить я, — практическое воплощение и решения в ряде моментов вполне интересны. Но уж простите, “платить” за это? А за представляемые Академией Вильно данные платить не желаете?

— Желаем, — огорошил меня тип. — Но лишь в случае, если информация, представляемая нашими коллегами будет эксклюзивной, — важно покивал он.

— То есть, вы хотите перевести весь информационный обмен к этакому монетизированному варианту? — осведомился я, на что собеседник довольно покивал. — А межполисные связи?

— А они-то тут причём? — с недоумением уставился на меня усач. — У нас с Академией Вильно денежное дело. Какое отношение политики к этому имеют?

— Может, то, что Академия Вильно находится на обеспечении Полиса и является структурной организацией Полиса? — вопросил я.

— Ах да, простите господин Терн, я и забыл, что у вас этот анахронизм, — выдало это чудо.

— Анахронизм, господин Суторум — деньги за каждый чих ждать, — отернился дипломатичный я. — В ситуации сотрудничества Академий Вильно имеет базу теоретических знаний, которые вы, с вашей “просвещённой” монетарной политикой, просто не сможете провести. Денежек не хватит, да и не даст их никто. И вот, вам предлагают доступ к этим знаниям, получая взамен часть практических результатов. Причём, вложенные Вильно средства порядково превышают результаты ваших исследований. Что ж, хорошо. Давайте говорить на понятном вам языке денег, — оскалился я.

— Мне кажется, господин Терн, вы неуважительно относитесь к разумным порядкам нашей Академии, — прищурился на меня собеседник.

— Почему же, мистер Суторум, как можно не уважать каменные топоры, наскальную живопись, ну и прочие милые особенности старины, — оскалился я, возвращая “анахронизм”.

— Дуэль, тотчас, — с каменной мордой выдал собеседник, чего я, собственно, и ждал.

Вот и посмотрим, насколько этнографы нашей Академии разобрались в психологии этих “деловых людей”. Судя по данным, мне этот бред только поможет во взаимоотношениях. А риск невелик, прямо скажем.

— С тем, что на нас сейчас? — уточнил я, на что последовало эфирное возмущение в мой адрес, завязанное мной бантиком, с ехидной улыбкой.

— Именно так, — с недовольной мордой, что не дали сунуть нос, куда не звали, ответствовал собеседник.

— Какие-то ограничения? — заботливо полюбопытствовал я.

— Никаких, — буркнул Морсгент. — Следуйте за мной.

Ну и последовал я, как и Мила. Последняя, будучи в милые особенности места нашего пребывания посвящена, не слишком волновалась, но всё же волновалась. По плечу меня по пути погладив, на что я ответил кивком и улыбкой.