Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

— Спросить вам ничего не мешает, — логично ответил он.

— Тогда спрашиваю, — улыбнулся я. — В рамках посольства сего у меня образовалось некоторое свободное время. Академия ваша, как я видел, предлагает курсы индивидуального обучения. Не сказать, чтобы дешёвые, — припомнил я объявления. — Но и не сказать, чтобы дорогие. И вопрос у меня к вам: в ряде дисциплин я образован весьма поверхностно, в разделе оперирования эфирного. Имеет ли смысл мне курс обучения оплатить?

— Эфирного я бы не рекомендовал, — подумав, ответил собеседник. — Согласно мне известного, в Европе школа сильнее, мы разве что в медицине в паритете. А вот дисциплины академические у нас не хуже, возможно, и лучше! — патриотично надулся он. — Математика, физика, химия — прекрасные курсы, — веско покивал он.

— Значит, биология хороша? — уточнил я. — Мне как раз в искусстве терапефта, начальной стадии, практика не помешала бы.

— В рамках мне известного — да, — ответствовал Суторум.

— Благодарю, — кивнул я. — И второй вопрос, — продолжил я с мордой лица тернистой. — Удалось ли послушать мои беседы с начальством? — полупал очами я, но кислый вид собеседника стал мне ответом.

— Ваш шифр мы раскроем, — посулил Морсгент.

— А сколько вам на сие понадобится? — невинно вопросил я.

— Седмица, от силы, — важно изрёк собеседник.

— А пари не желаете? — невинно осведомился я. — Вот мне мнится, что за седмицу вы не управитесь.

— А ставка? — азартно заблистал очами собеседник.

— Три уступки в договоре, — не стал наглеть я, на что академик подумал, да и ударил со мной по рукам.

Добрались мы до гостиного двора, где Мила с блаженным стоном развалилась на кушетке.

— Устала? — поинтересовался я.

— Немного, — призналась подруга. — Всё же вы много говорили, да и взгляды и мимика, как ты вчера говорил. Взглянешь? — полюбопытствовала она.

И стал я её записи просматривать. А “мимика” — вещь в подобных записях вещь не последняя. Подчас важнее слов сказанных. И в целом, Мила себя секретарём дельным и аккуратным показала. Мне, конечно, дополнять должно будет, но не по её небрежению и невнимательности, а скорее из-за разных углов зрения и эфирной чувствительности.

— Девицá, — похвалил я подругу. — Кстати, считай седмицу у нас будут встречи покороче, да и не каждый день. Будет Морсгент сей думать, да в голове надуманное утрясать, — сделал прогноз я.

— Ты потому про курсы эти академические спросил? — уточнила Мила.

— Ну да, тут за деньги, не сказать, чтобы чрезмерные, обучают лишь слушателям навыкам доступным, — ответил я.

— А я? — спросила Мила. — А мне можно на курсы?

— Да я, в общем-то, не против, — честно ответил я. — Всё не в четырёх стенах торчать, а гулять одной в этом Полисе… опасаюсь я за тебя, — признался я. — А какие ты хочешь?

— Математику, — ответила подруга. — Я, Ормоша, в расчётах твоих подчас и не понимаю ничего. Формулы беру, но понимания нет.

— Можно подумать, — несколько заделся я, — я тебя хуже обучаю.

— Лучше, — с улыбкой ответила Мила, погладив меня по плечу. — Но тут время тратить не будем лишнего, а ты и проверить сможешь.

— Да я это так, для порядка, — признал я некоторую беспочвенность своего ворчания.

Собственно, так и вышло, Суторум на следующий день лишь в четверть часа встречу уложил, сообщил, что “надо думать”, и следующую встречу на два дня перенёс. Ну а я из гостиного двора с Остромиром связался, краткий отчёт передал, да и получил добро на планы свои. И лешему попросил передать. А что передать — связь эфирная, сбоящая, не дала собеседнику понять.

И направились мы вновь в Академию, правда, с иного входу. И препятствий никаких в обучении, кроме денег, не было. Разве что и мне, и Миле блиц-опрос учинили. Дело в том, что деньги тут брали не за болтовню, а за результат. И прежде чем обязательство принимать, удостоверялись: а понять-то то, чему учится, слушатель сможет?

А мне было нужно и интересно оперирование на клеточном уровне. Дело в том, что ряд гормональных воздействий я осуществлять, спасибо Артемиде Псиносфеновне, мог. Вот только более тонкая работа требовала не только знаний и понимания, но и навыков. И не на лягухах откопанных, а именно на себе, причем, для начала.

Для чего наставник пристрастный и был нужен, дабы я себя к бесам не угробил, глупостей не творил и прочее подобное.

В общем, мне достался средних лет дядька, которой без особой теплоты (что в рамках монетизированных отношений и логично), но вполне добросовестно меня в эфирном оперировании терапефта гонял. Ничего прорывного и важного я от него не почерпнул, но навыки были вполне актуальными и в моих планах востребованными. Так что денежку я не зря отдал.

Как и Мила, которая хоть и морщилась от “заносчивой стервы”, ей в наставники доставшейся, но знания сия стерва давала вполне добротные. По крайней мере, я, вопросы по штудиям задавая, был удовлетворён. А на предложение наставника сменить подруга отмахнулась: мол, справится, а учит добротно.

Три раза за седмицу эту виделся с Суторумом, впрочем, на время краткое, в основном, мелкие детали уточняющие. Как я понял, сей муж, хоть главой кафедры и являлся, полной воли на ней не имел. Скорее “первый среди равных”, нежели сатрап. Соответственно, в рамках будущего сотрудничества он мнение наиболее весомых сотрудников учитывал, да и итоговый ответ с ними согласовывал.

И вот, на восьмой день после нашей длинной беседы, явился я к Главе Кафедры с мордой ехидной до невозможности. Физиономия же Морсгена была скорбной и печальной.

— Разгадали шифр, господин Суторум? — блистал улыбкой я.

— Нет, господин Терн, — буркнул собеседник. — Какие-то не анализируемые у вас кодировки. Пари, признаю, — вздохнул он.

— Не печальтесь, разгадать сие вы лишь через несколько десятков лет могли бы, не ранее, — не стал глумиться я. — Кстати, ежели вы предварительное согласие оформите, так и тайну открою, — продемонстрировал я эфирофон в руках.

— Столь небольшой?! — искренне изумился академик. — Не шутите? — уточнил он, на что я башкой помотал. — И коммерческое использование сей разработки мы сможем себе на пользу обернуть? — прищурился он.

— В рамках нами оговоренного, на континенте, — уточнил я.

— Гений с вами, — через минуту напряжённых размышлений выдал собеседник. — Всё равно это взаимовыгодно.

— О чём я вам, господин Суторум, не раз и не два говорил, — на что собеседник отмахнулся.

Собственно, тут и был первый, да и главный успех псольства: кафедра договор о сотрудничестве подписала. Я малую печать откатал, подпись обозначил, ну и получил результат. Впрочем, посольству это был отнюдь не конец. Потому как “в общем” согласие хорошо, но в рамках местных реалий надо было ещё кучу моментов утрясти. Что и собеседник мой понимал.