Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

— Понятно, — кивнула Мила. — А на этой основе и вправду возможна жизнь? — заинтересовалась она.

— Теоретически да, но есть ряд моментов, вроде ДНК, — задумался я. — Впрочем, возможно, и обходимые. У природы на оттачивание углеводородной жизни были эоны, а тут чисто умозрительное построение. Тут скорее другой момент, — задумался я и сам.

— Какой? — последовал резонный вопрос.

— Распространённость вещества во вселенной, — ответил я. — Азот, например — да. А вот фосфора во вселенной немного. Так что для зарождения и развития таковой жизни нужны очень специфические условия. Соответственно, вероятность встретить углеводородную жизнь на порядок выше.

— Понятно, — покивала моя овечка. — А где прочитать про распространенность веществ?

Вот бес, и что ей ответить? У меня память, а то и сам я впопуданец из дурацкого мира, за тыщу лет ничего, кроме саморазваливающейся, техники не придумавшего?

Ну, не вполне так, но как-то откровения такового плана видятся мне неуместными. А с другой стороны, это МОЯ овечка, с которой я намерен жить и работать как бы не всю жизнь. А с третьей… бес знает, констатировал я. Так, без эмоциональщины если: Мила у меня не одарённая, любой зложелательный мозголаз, да даже терапефт, на гормонах из неё информацию вытянет. Вероятность не велика, но есть. Притом, врать напрямую не стоит.

— Я довольно долго думал про космос, размышлял. Удивлялся, почему про него так мало известно, а ведь интересно! Ну, это ты сама знаешь, — на что Мила покивала. — Ну и думал, прикидывал известное, солнечный спектр и прочее. В общем, часть — легенды, уже не упомню какие толком. Так, косвенные данные чуть ли не эпохи богов, — навёл я тень на плетень. — Часть — тот же солнечный и звёздный спектр. И выходит, что более всего водорода. И далее пропорция всё уменьшается, чем больше протонов, тем реже встречается. С исключением: вроде бы пик есть, на железе — оно стабильным выходит. Но не уверен, хотя по спектру так выходит.

— Это из физики синтеза? — уточнила Мила, на что я покивал. — Интересно, почитаю дома, — решила она. — Может, тоже что-нибудь интересное придумаю, — улыбнулась она мне.

— Только рад буду, — честно ответил я с улыбкой.

А по итогам, решение задачки у меня вышло. Опыты, безусловно, требуются, но дорожка есть, а дальше — пусть местные сами валандаются. Я не химик и не физик, вообще-то, напомнил себе я. Хотя и это не помешает… Но я мозги себе так спеку. Нужна кибернетизация, а то ни времени, ни памяти не хватит.

Отправились с Милой на курсы. После по городу поездили, видами полюбовались. Ну, в целом, как я и предполагал: дворцы местной “аристократии” занимали какие-то запредельные площади. Да и сами дворцы немногим уступали политическим зданиям. Красиво, оригинально, но… раздражает, прямо скажем.

Так, занимаясь своими делами, и дожили до срока, Морсгентом назначенного. Перед визитом я с Остромиром связался, да в планы просветил, мол, так и так, общение эфирофоном, возможно, и сам что интересное придумаю, что и нам пригодится, но важно другое. А именно, формат общения выстраивается, а у меня есть “три уступки” в пари выигранные.

— В пари? — переспросил Остромир.

— Точно так, — ответствовал я. — Азартны заокеанские, да и этот Суторум… Вот и не дурак вроде, а дитё дитём. Была бы совесть, так совестно бы было, — признал я, услышав смешок девичий на заднем фоне.

— А что, не имеете сего? — не без ехидства полюбопытствовал академик.

— На службе не имею, избыточно и вредно, — выдал я.

— Забавно, — похмыкал дед. — Но и в правоте вам не откажешь. В таком разе, Ормонд Володимирович, связь наша с вами устройством сим последняя. Передам свой эфирофон в Академию. Будет сотрудник соответствующий непосредственно с этим вашим Суторумом дела вести. Что ему сообщить потребно?

— Люцина Перемысловна пишет? — на всякий уточнил я, на что послышался смешок Остромира.

— Ну не столь же я старостью угнетён, пишет естественно, — выдал собеседник. — Кстати, запамятовал, кланяться вам она велела и подруге вашей. Да и Добродум Аполлонович на сообщение ваше недошедшее ответил… что-то. А что вы передать просили, Ормонд Володимирович?

— Неважно уже, — заизвивался я. — От нас с Милорадой Поднежевной Люцине Перемысловне также поклон, благо слышит она нас. А насчёт Суторума Морсгента наблюдения мои таковы…

Ну и поведал я все результаты наблюдений своих, особенности личности — в общем, всё, что наблюдать мог. Полчаса без малого речь вёл.

— Дельно, — оценил мой доклад Остромир. — Что ж, прощайте, Ормонд Володимирович, удачи вам и до встречи.

— И вам удачи и здравия, — распрощался я.

Ну а на встрече с Морсгентом вывалил я на него свои хотелки. Как в смысле согласованных с Остромиром уступок, на что собеседник поморщился досадливо, но в бумаги поправки внес. А потом про полимер азотно-фосфорный, что собеседника искренне заинтересовало.

— А ежели остановить движение электронное? — сходу стал искать он недостатки.

— А вещество-то стабильно в ограниченном диапазоне температур, — улыбнулся я. — И всё, что “становильщик” добьётся, это молекулы разрушит, ну и состав поймёт. Причём, не вообще, их-то несколько десятков типов с одним составом выходит, — потыкал я в список, на что Суторум кивнул. — А молекулы к бесам порушатся. И будет каша, а не образец. Тут одна опасность — ежели кто-то из тех, кто к созданию допущен, конкретные условия формирования прознатчику сообщит. Но тут, — развёл я лапами.

— Да, сия опасность всегда есть, избежать её можно, лишь своими руками и головой всё делая, — философически заметил собеседник. — Что ж, могу сказать, удивили вы меня, господин Терн. Я-то думал, вы политик, по верхам знаний нахватавшийся. А вы мыслите эфирным планом, электронами и состояниями, — отвесил он мне странный, но явно комплимент.

— Не сказал бы, скорее случайная и удачная фантазия, — ответил я: всё же несколько совестно было присваивать плоды труда многих умов.

— Я про то и говорю, — покивал Суторум.

Впрочем, пусть его, решил я. И так у меня большая часть (а вообще-то вся, ежели по совести) будет плагиатом бесстыдным. Хотя, адаптация что-то да стоит. И готовность делать… К лешему, в общем, рефлексию. Плагиат и плагиат, решил я окончательно.

В общем, связался наш хозяин со служками, и получил я патент (причём не наш, нормальный, десятилетний, а аж на полвека!) на “высокомолекулярные и органические вещества, в основе имеющие фосфор и азот”. Честно говоря, отнекивался я, но Суторум настоял. Мол, идеями сорить не след, а на ошибках чужих разумному учиться должно, дополнил он с явным сожалением о прошлом во взгляде.

Кстати, будучи допущенным как “соавтор” до некоторой части кухни кафедры, я в очередной раз убедился в неразумности сей организационной системы. Очевидно, что в рамках мной сплагиаченного стоило работать химикам. Однако тут сказывалась “конкуренция кафедр”. В итоге кафедра “эфирной энергетики” имела и химиков, и механиков, да, подозреваю, бесы в ступе — и то свои у них имелись. Все специалисты “непрофильные”, по совместительству.