Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

Но, в рамках полётных вычислителей выходила конфетка: в прибор, размеров с дипломат, влезали вычислительные мощности десятка шарообразных ламповых вычислителей. Более того, доставленные мной в нашу лабораторию вычислители освободили сотрудников от тяжкой расчетной работы… и породили бурление.

Субстанция, которую порождали пытливые мозги подчинённых, я определять не брался. Поскольку культурен и куртуазен.

Как пример: припираюсь я на службу и отмечаю в подведомственной лаборатории прискорбное отсутствие персонала. Бардак и поругание, даже застроить некого и гнев начальственный обрушить!

— Это что, бунт на корабле? — вопросительно уставился я на Милу, недоумённо пожавшую плечами.

— А почему корабле, Ормоша? — полюбопытствовала моя овечка.

— А потому что найду, да и выкину за борт, — злопыхал я.

— Погоди, может эксперимент удачный… — начала было Мила.

— Какой, к лешему, эксперимент, ежели у нас вычисления и расчёты по графику?! — возмутился я.

Сотрудники, в итоге, обнаружились. Причём с одной стороны, молодцы, поскольку освоили припёртое мной оборудование, ударными темпами завершили плановую работу. Тут реально молодцы, не поспоришь.

А вот в остальном… обнаружил я весь персонал, пребывавший в совещательном зале лаборатории. И внимали, значится, сии бездельники, включая обоих академиков, одному лаборанту. Последний с завидной страстью, с бурной жестикуляцией, толкал в массы идеи о “бороздящих просторы калошах”.

Зам мой тихонько поздоровкался, да и поставил меня в известность, что вот, посчитали всё, так что сейчас “меняются идеями”.

Ну, подумал я, что так уж и быть, молодцы. И обмен идеями — дело благое, этакий просвещённый вариант мозгового штурма. Присел, да и принялся слушать оратора. И просто охерел… ну, ладно бы парень нёс агитку “за всё хорошее, против всякого неблагоприятствования”. Реально, что-нибудь насчёт “корыт, бороздящих”. Так нет, этот инвалид умственного труда выдавал плоды своей инвалидности как рабочую идею!

Причём народ сидел и этому внимал. С, бес побери, “серьёзными-умными” физиономиями! И это — моя, сука, лаборатория, печально поник я. Впрочем, несколько оправился я, сам виноват — о базах орбитальных, о посещении иных планет вещал. А вот с гравитацией в Мире Полисов не то, чтобы беда. Но реально, в общественном сознании это более “приливная сила”, чем что-то иное. И мои сотрудники, пусть и учёные, но просто не вышли за рамки “общественного шаблона”. Будем выводить, решил я, топая к кафедре.

Народ факт моего явления отметил гулом, типа: “Здрасьте, Ормонд Володимирович”, ну а я дотопал до кафедры, да и раззявил пасть:

— Довольно любопытный доклад и забавные схемы, Велиполк Житомирыч, — кивнул я экспрессивному. — Присядьте, а пока разберём ваши расчёты и теорию.

Вьюнош (тридцати годов, ехидно осмыслил я) с видом гордым присел, а я, прокашлявшись, начал вещать:

— Итак, коллеги, все вы знаете про то, что любое материальное тело обладает массой, — начал я.

— Не любое! — послышался выкрик.

— Любое, — веско уронил. — Ежели тело проявлено в материи, то масса у него есть. Остальное — вопрос вида пороявленности.

— Прошу прощения. А не могли бы вы привести пример, Ормонд Володимирович? — задал вопрос мой зам.

— Извольте, Клавдий Васильевич, — кивнул я. — Возьмём свет, коий многие бездумно почитают массы лишённым, — выдал я, вызвав непонимающий гул. — Итак, тот факт, что сила притяжения на луч света влияния оказывает, не для кого не секрет? Если секрет, утверждаю я сие, литературу сами прочтёте, — на что большинство понимающе покивало. — Итак, на луч света притяжение воздействие оказывает, его отклоняя. На что же притяжение влияет, ежели у света массы нет? — ехидно уставился я на сотрудников.

Наступила тишина, с загибанием пальцев и закатыванием глаз. Наконец, тот самый экспрессивный вьюнош выдал:

— Так, возможно, сила притяжения искажает пространство, в коим движется луч, на него влияния не оказывая! — выдал он, победно взирая на меня.

— Возможно, — покивал я. — Более того, скорее всего притяжение пространство искажает, лично я в сём уверен. Вот только вы, Велиполк Житомирыч, выдвигая сию гипотезу, не учили один фактор, — улыбнулся я.

— И какой же?

— А вы бы сие искажение не смогли бы ни узреть, ни зафиксировать. Находясь, вместе с нашим лучом, в этом искажении, внутри его, так сказать. Нет у нас инструментов пока, чтоб взирать и фиксировать подобное искажение с достаточного расстояния и с разных углов, — отрезал я. — Но луч, тем не менее, отклоняется. А значит, имеет массу, вот только необычную, как я полагаю: имеет массу в движении. То есть, свет есть свет, покуда движется и имеет все свойства материи в движении. Но, ежели его затормозить, скажем так, он… просто перестанет быть светом. Станет некими частицами, ранее нам неизвестными, как не знали об электронах в век Атома. Впрочем, мы отдалились от темы нашего обсуждения и работы. Итак, масса есть у всего. И, давайте посмотрим, что произойдёт по этой схеме. Это расчёты полёта на Луну? — уточнил я, получил кивок и продолжил. — Ну, значит, смотрите.

И провел я расчёты, показав в итоге, что выйдет. Ну и припечатал докладчика в итоге:

— И, по вашей схеме, когда корабль должен гасить скорость, он обогнёт Луну, за счёт непогашенной скорости не ляжет на орбиту, да и улетит к бесам.

— Погодите, Ормонд Володимирович, так получается… всё падает? — растерянно заключил мой зам.

— Именно, Клавдий Васильевич. Вы отменно удачно сформулировали: ВСЁ падает. Орбиты — траектории падения. Вся наша Галактика — это вечное падение. Но леший с ней, с Галактикой, пока. Итак, любой “перелёт” в нашей Солнечной системе, — голосом я обозначил кавычки, — есть лишь смена объекта, на которое производится падение. Не падаешь на планету — падаешь на Солнце. Орбиты — траектории падения. И, соответственно, это надо воспринимать как данность, проводя расчёты. Иначе произойдут подобные казусы, — потыкал я в доску, со схемой к бесам улетающей ракеты.

Собственно, подобные лекции были не единичными, но мне потребными: в перспективе я себя, как конструктора лоханок космических, не зрел. Точнее так: ежели у меня всё выйдет, ежели стану терапефтом, омолаживающим как себя, так и подруг, то первую сотню лет я точно хочу заниматься информационными технологиями во всех аспектах, совершенствоваться как одарённый, да и узнавать, что это за бесовщина такая — эфир.

Соответственно, вполне важное и востребованное направление освоения пространства и выпихивания туда всяческих пассионариев, которым жизнь не мила, дай что-то поменять — дело архиважное. Но пусть ентим занимаются специалисты, к этому имеющие склонность, желание, ну и знания необходимые. Собственно, моя лекция насчёт вечного падения — один из этапов подготовки оных. Так-то, в идеале, появляется некий “гениус”, который смотрит на мир “под иным углом”. А через какое-то время так смотреть начинают все. Ну, безусловно, из тех, кто на Мир смотрит, а не в грязюке копается, причем не в прямом смысле.