Cyberdawn - Прекрасный старый мир [СИ]

— Вам, Ормонд Володимирович, многое кажется, да не всё истина, — злодейски изрыгнул этот тип, пока Артемида тихо покинула кабинет. — Но ладно, заслужили. Слушайте.

И поведал мне Леший злонравный о том, что было с посольством в моё отсутствие, да и не только про то.

* идльквели — кит-убийца. В разные периоды в Скандинавии приобретал черты вплоть до демонических, как эквивалент морского злонравного демона.

** — “утопить [За борт] пиратов” по-бриттски.

И поведало мне начальство злонравное, что после моего побега было пришествие бриттов с вилами и факелами за номером два. Наших бессознательных караульных оттащили раньше, а вот бриттские служители культа к замятне не явились (что однозначно намекает на то, что первый раз был властями бриттов организован).

Но отбились, уж с какими для бриттов жертвами — Добродум не поведал. Через пару часов, когда толпа была разогнана, явились бриттские политики и милитанты, “претензии предъявлять”. Впрочем, рожи они имели озадаченные, а помахивание невинно убиенным трупом “меня” их и вовсе от предъявления отвратило.

В результате в оставшиеся дни пустырь от прочего Лондиниума отделяла круглосуточно дежурившая цепочка милитантов. Ну, даже обучаемые на удивление, отметил я. Да и каких-то извинений или компенсаций за “невинно убиенного секретаря” ни Леший в частности, ни посольство в целом не получило.

А вот с политикой межполисной выходило забавно: судя по времени появления “фактора Капута”, переговоров с политиками непосредственно Лондиниума и прочему, выходила картина, что к агрессивным действиям часть бриттов не стремится. Причём, как бы не большая часть политиков: результаты переговоров четко обозначили в бриттских верхах две категории, экспансистов-реваншистов и консерваторов-изоляционистов. Последних было более, и были они весомее, хотя, как высказался Леший, да и сам я подумал, изоляционисты они “до срока”.

Экспансисты также были неоднородны, от “всем намстим, Капут с нами” до ползучей религиозной экспансии, которой бритты и были до текущего момента заняты.

Но посольство вопрос поставило ребром: мол, нам ваши капуты не угодны, более того, Союз Полисов Гардарики настаивает на проведении плебисцитов в аннексированных вашей гадской унией Полисах. На тему, а нужна ли эта уния. Бритты вслух ругаться, радуя наших послов, не пожелали, но, по словам Лешего, зыркали друг на дружку столь интенсивно, что воздух дрожал в самом прямом смысле.

Но в итоге, на плебисциты добро дали. А главное, следующий вопрос, в котором уже среди наших посольских были трения, решился сам и быстро.

А именно, запрет на религиозную пропаганду на территории Полисов Гардарики (с толстым намёком, что такового не желают и прочие Полисы), и уведомления, что пребывания служителей культа Капута, в ином качестве, кроме как простых людей, на территории Гардарики будет преступлением.

И вот на этот, внушающий “нашим” резонные опасения, ультиматум, ответил сам капутный архижрец. На тему что “и не собирались”(!), сами приползёте и милости капутной на коленях вымаливать будете. И в бумагах и договорах итоговых этот ультиматум зафиксирован, споров и обсуждений с бриттской стороны не вызвал.

Далее, выяснилось, что этот Капут делает точно и достоверно, а что в теории. В чём мной доставленные документы оказали немалую подмогу. И было это как раз телепортацией, как в пределах Земли, так и непонятно куда, объёмов вещества до трёх кубических вёрст. Далее, очевидно было зафиксировано вполне “божественное” действие, а именно “удача”, чисто мистическое проявление, определяемое оценочной шкалой “благословлённого”. Ну и, наконец, виденное нами самими отращивание конечностей.

При всём при этом, ответа на вопрос “откуда” не было, а вот с манифестацией как самого Капута (которые вообще были лишь теоретическими), так и его послатого (или послатых, шут знает) золотого мужика. Были эти манифестации чётко локализованы действием неких фигулин, алтарного (или нет) типа. Собственно, одним из докладов аквилы был доклад о заключении Лондиниума в цепь алтарей.

И ездящие “на переговоры” жрецы таскали с собой специальные алтари, которыми как явления, так и проявления капутные были ограничены.

— Ваши выводы, Ормонд Володимирович? — злодейски, невзирая на мои травмы душевные, им же нанесённые, вопросило начальство змейское в конце своего рассказа.

— Для начала, Добродум Аполлонович, вот до сих пор я окончательно не уверен, что не мистификация это большая. Причём “нежелание” бриттов на конфликт идти в рамки этого моего предположения вполне укладывается. Потому как, положим, всё, что мы зрели, не есть манифестация тварей божественных, а скажем, проявление работы десятков, а то и сотен одарённых, локализованных в месте одном и координируемых техническим устройством, которое назовём условно “алтарь”, — выдал я.

— Исцеление, — бросил Леший. — Благословение на удачу. Кроме того, сама природа подобного “объединения возможностей одарённых” пусть и не невозможно в теории, но потребует строительства некоего монструозного прибора, многоверстовых размеров. Он и работать-то из-за размеров и неизбежных ошибок не будет, не говоря о том, что такое чудовищное строительство и трату ресурсов не скрыть никак.

— Исцеление вполне возможно, пусть в теории. Энергия равна массе, сие известно, пусть в практике ограничено, — начал я. — Удача, Добродум Аполлонович, понятие эфемерное. Так что пока я лично не пощупаю, да надругательство статистическое своими глазами не узрю, буду считать либо случайностью, либо вообще враньём. А монструозность… собственно, мое стремление в Академию не в последнюю очередь вызвано одной зародившейся у меня идеей. Способной изменить вычислители качественно, как в плане размеров уменьшения, так и скорости и объемов вычисления. В теории, но в рамках моих знаний отнюдь не невозможно, — подытожил я.

— Ну, положим, изобретение, техническое, хотя это лишь умствование. Что это нам сие даёт и чем отличается от божественного вмешательства на практике? — огорошил меня Леший.

И призадумался я. А ведь прав гадский леший. Ну, положим, техническое изобретение. Так разницы в случае конфликта никакой! Что тварь божественная по маковке мечом огненным приголубит, что гипотетическая сотня одарённых в центре Лондиниума то же сотворят, маковке всё едино. Правда, есть два момента, всё же отличие несущих.

— Первое, — начал я. — Ежели это устройство техническое, то миролюбие бриттов лишь объёмами технического производства ограничено.

— А оно и так, и так оным ограничено, — змейски улыбнулся Добродум. — Тут вы, как и многие коллеги мои, в ловушке истории и поверхностного взгляда пребываете, Ормонд Володимирович, — выдало начальство, а на взгляд мой вопросительный развернуло мыслю свою. — Вы зрите на Британику, да и, видимо, на объединения Полисов, как на этакий монолит, свойственный той же Империи Римской, государству с государем, единым или коллективным, неважно. Но сие далеко не всегда так, — воздел перст Добродум. — Взять наш союз Полисов ежели. Так мало того, что коллегиальные решения, которые, прямо скажу, далеко не всегда принимаются в силу неразрешимых противоречий. Так ещё в самих Полисах леший ногу сломит. Да вот у нас, в Вильно, кто Полисом руководит?