Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4. Смерть айдола [СИ : с илл.]

Мда, — «невозможно точно знать, какие у неё были проблемы». Вот так живёшь, живёшь, а потом, когда приходит пора волочить тебя на кладбище, — никто, оказывается, даже не знает, какие у тебя были проблемы. Ну какие могут быть проблемы у молодой актрисы, которая не снимается? Денег у неё нет. Жить не на что. Не нужна никому. А если сейчас не нужна, когда молодая, что будет лет через десять? Ох, как это жёстко…

Прокрутив страницу вниз и до конца досмотрев выложенные фото, добираюсь до комментариев под последним из снимков.

[*.*] — Да упокоится она с миром. Надеюсь, сейчас она в лучшем месте.

[*.*] — Почему она умерла, когда она так красива? А уродливая я, — все ещё жива.

[*.*] — Я не знаю, через какие трудности она проходила, но это большое несчастье. Да упокоится она с миром.

[*.*] — Я считал её такой свежей и красивой моделью для «Estee Lauder»… Да упокоится она с миром.

[*.*] — Я не знаю, почему эти красивые девушки взваливают на себя столько трудностей. Индустрия знаменитостей не для всех. Она очень тяжела.

[*.*] — Если честно, я не знала о ней до сегодня, но я посмотрела её фото и она такая красивая и уникальная. Она выглядит как метиска, у неё такие черты лица, которые не часто встречаются у корейцев. Жаль, что она не стала более популярной. Я уверена, она всю жизнь слышала, что она красавица, но индустрия знаменитостей слишком жестока. Интересно, она так и не прославилась, потому что отказывалась играть грязно?

Глаза цепляются за последнюю строчку.

«Отказывалась играть грязно» — поэтому так и не прославилась? Блиин, затравили девчонку… Вот сволочи… Какая-нибудь тварь вроде ЮСона… Сидел, пальцы гнул, а она через гордость свою не перешагнула… Пфф… Чё я с ним разговоры развожу? Мочить его надо и всё! Нечего рассуждать, что все так живут! Да, живут, только девчонки до двадцати семи не доживают. Блин!

Сижу, смотрю на фото после комментариев, финальное, завершающее статью и чё-то так жалко… Такие у Сон ЮЧжон красивые глаза. Какая-то в них открытость, доверие, надежда на лучшее… И всего этого — теперь нет. Навсегда. Жаль, что мы ней не встретились. У меня бы наверняка получилось её «выдернуть». Подобрал бы подходящий фильм, написал сценарий, и стала бы она всем нужной звездой. Жила бы себе долго и счастливо. Почему я с ней не пересёкся?

Обдумываю пришедшую в голову мысль, пытаясь представить, где могли сойтись наши пути. И тут мне приходит в голову ещё одна мысль.

Чтобы кого-то «выдёргивать», — для этого нужно быть самым главным. Не ждать, когда ЧжуВон почешется или «Sony music» мышь родит, а брать всю ответственность на себя, как здесь говорят. Мне нужна своя, только моя, контора. Агентство, студия, фирма, — неважно, какое у неё будет название. Главное, чтобы я единолично распоряжался денежными потоками. Тогда я смогу быстро принимать решения и, если потребуется, «подхватывать» людей, которым можно помочь.

Так. Всё нафиг! — думаю я, закрывая браузер и собираясь выключать компьютер. — Нечего тратить время, читая бредятину малолеток о своей персоне! Настроение совершенно не то, чтобы погрузиться ещё и в это. Хватит с меня сегодня одной Сон ЮЧжон. Лучше пойду, подумаю на тему своего агентства и заодно, — а не замахнулся ли я на роль, нашего, так сказать, Иисуса? Но мысль, что я действительно мог спасти человека, ничего особенного для этого не делая, — поражает. Школьники, да, тоже было. Но их много и каждого в лицо я не знаю. А здесь вот, — конкретный человек, который мог бы остаться жив. Это выглядит совсем по-другому.

Время действия: тридцатое сентября. Утро.

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

— Кто, что, где, опять, почему — снова ЮнМи?! — возмущённо восклицает ЮСон, входя в свой кабинет. — Почему эту паршивку до сих пор не убили? Когда я сажусь в своё кресло, то я хочу заниматься работой, а не разбирать прямо с утра безумные сплетни ненормальных школьников! Им что, заняться больше нечем?! Когда уже, наконец, их всех выгонят на работу?! Просто жду не дождусь этого!

— Господин директор. — тоном английского дворецкого произносит КиХо, идя следом за директором. — Корейские школы каждый год набирают новых учеников.

— И очень жаль, что они это делают! — восклицает ЮСон, негодующе шлёпая на свой стол прозрачную пластиковую папку с бумагами. — Нужно сразу их отправлять на работу! Как в Англии, в семнадцатом веке! Десять лет исполнилось? Вали к станку! И никаких тебе чатов, комментариев и гнусных умственных фантазий! Золотой век человечества, который мы потеряли!

КиХо деликатно молчит, ожидая, пока начальство «выпустит пар».

— Как?! Как эти недомерки могут судить мою работу? — продолжает возмущаться ЮСон. — Кто они вообще такие?!

— «Отправил толстую корову в Японию»! — писклявым голосом, передразнивая неизвестного КиХо собеседника, цитирует он. — «Директор ЮСон действует непатриотическим образом»! Какое ваше дело, мелкота?! Сидите и зубрите, чтобы вас потом не нашли в реке Хан!

— Что опять сучилось? — вздохнув-выдохнув, спрашивает ЮСон у КиХо.

— Господин директор, в сети распространяется информация, что дядя Агдан, господин Пак ЮнСок задержан за контрабанду…

Фьюить… — изумлённо присвистывает ЮСон. — Ничего себе! Вот это семейка! Одна — в судах погрязла, вторая — махинации на бирже проворачивает, а дядя у них, оказывается, — контрабандист! Прямо не семья, а какое-то настоящее разбойничье гнездо!

— Господин директор. — прочистив горло, говорит КиХо. — Есть нюанс.

— Какой? — заинтересованно оборачивается к нему ЮСон. — Дядина контрабанда была — «работорговля школьницами»?

— Нет, хуже. Он возил её в Пукхан.

ЮСон поворачивает голову к КиХо и, смотря на него, замирает на несколько секунд.

— Серьёзно? — наконец, спрашивает он, максимально приподняв брови.

— По-видимому, — да.

— Ничего себе. Это выходит уже не разбойничье, а шпионское гнездо. Постой! А ЮнМи… Куда там её в армии взяли? На какую должность?

ЮСон вопросительно смотрит на КиХо. Тот молчит по причине того, что либо не помнит, либо не знает.

— Шифровальщика! — восклицает ЮСон, подпрыгнув на месте. — Она — шифровальщица! Вот это да! Дядя, значит, с северянами торгует, а она государственные секреты шифрует! Да это же…

Замолчав, ЮСон секунду смотрит на собеседника и начинает смеяться. Начав с небольшого смешка, он через пару мгновений превращает его в громогласные раскаты. В смех, в котором выражается максимум эмоций. Смех, в котором нет ничего, кроме смеха. КиХо с вежливо-застывшей улыбкой на лице терпеливо ждёт, пока начальник устанет ржать.

— Эх! — наконец, обессиленно выдыхает ЮСон, пальцем вытирая выступившие в уголках глаз слёзы. — Люблю эту девчонку! Все вокруг — ЮнМи то, ЮнМи сё. Вот тебе медалька, вот тебе корона. А она— «бац!», и всех мордами в стол! И что теперь они с ней будут делать? Представлю, какие у них сейчас лица, ах-ха-ха! Генерал, чоболи… ах-ха-ха!