Андрей Кощиенко - Айдол-ян. Книга 4, часть 4. Смерть айдола [СИ : с илл.]

— А если Агдан в студии скажет что-нибудь плохое про агентство? — осторожно спрашивает БонСу. — Или про тебя, онни?

— Все шоу должны быть в записи. — отвечает ей та. — Никаких прямых эфиров. Их и так, собственно, никто не делает, но всё равно. И в контракте с каналом должно быть условие — «трансляция возможна только после согласования материала с агентством». В этом случае всё, что не понравится, — быстро вырезается.

— Онни, ты такая умная.

— Я же тебе сказала, — не первый год кручусь в сфере шоу-бизнеса.

Время действия: шестнадцатое ноября

Место действия: дом мамы ЮнМи

С Мульчой на пузе лежу, телик смотрю. Почти как в старые добрые времена. «Почти» — потому, что в воздухе чувствуется напряжённость, идущая от мамы и онни. СунОк порывалась начать «длинный разговор», но я сказал «стоп!». После долгого отсутствия я, наконец, дома и поэтому собираюсь прожить этот вечер так, как показывают в телевизоре: сытно, тихо и в компании с не взбешёнными родственниками. А если мы сейчас начнём выяснять, что и почему, — «бешенство» неизбежно. Давайте поговорим завтра. Ничего ужасного не происходит, никто от болезни и голода не умирает, поэтому можно сегодня вести себя так, словно ничего не случилось».

СунОк, конечно, начала фыркать, но мама взяла мою сторону. Поэтому, — рассказал лишь, по какой причине, — я дома и буду появляться в нём ещё три месяца. В полученных документах написано: «нахождение в воинской части во время действия командировочного удостоверения осуществляется по усмотрению командированного». Ну нет у меня сегодня такого «усмотрения» и вряд ли оно будет в следующие месяцы. Хоть какая-то компенсация. Может, ЧхеМу услышал шёпот своей совести, поэтому так и написал? Возможно. Но подставу он мне устроил мощную. Даже не знаю, чем закончится завтрашняя встреча с ЫнДжу. Сегодня меня, вместе с сопровождающим, после завершения официальной части беседы буквально выперли из агентства. Едва только подлинность переданных документов оказалась подтверждена, нам сказали — «ЫнДжу сегодня нет, завтра приходите»! Ладно, придём. Куда деваться? Как раз о роялти и поговорим. Прям чувствую, — в желудке кислота начинает выделяться, при попытке представить этот разговор. Поэтому пусть сегодня будет тихо и спокойно…

«…хочу спросить, — чем занято наше министерство культуры в то время, когда музыкальные агентства «выращивают» подобных мемберов, которые не имеют даже элементарных понятий о любви к родине! Это вообще — немыслимо! И ещё им позволяется представлять страну перед другими державами! Я думаю, что всё это, — последствия отсутствия контроля за деятельностью агентств…»

— Опять про тебя говорят, — злорадно произносит СунОк, взявшаяся щёлкать пультом по каналам. — С мамой только тебя и смотрим!

— Переключии-и… — тяну с пола я в ответ. — Дай умереть спокойноо-о…

Время действия: семнадцатое ноября, утро

Место действия: агентство «FAN Entertainment»

— Директор ЮСон получил от представителей контрразведки мой телефон. Прошу вернуть мою собственность.

— Откуда мне знать, где твой телефон? — презрительно отвечает мне ЫнДжу.

У нас с ней сейчас разговор тет-а-тет, который я решил начать с разминки — выяснения судьбы пропавшего смартфона.

— Его взял директор ЮСон.

— Я что, по-твоему, — директор ЮСон? — спрашивает ЫнДжу и начинает глумливо хихикать. — Или твой айкью не позволяет это понять?

— Контрразведка переписала содержимое телефона. — не обращая внимание на кривляние, сообщаю я факт, который на самом деле мне точно не известен, но вероятен. — У неё есть копии всех файлов с датами их создания. По запросу суда контрразведчики их предоставят.

Весёлость на лице моей собеседницы быстро увядает.

— К чему ты мне об этом говоришь?

— К тому, что если вы попытаетесь присвоить себе мои песни, госпожа ЫнДжу, то я подам в суд и докажу на них своё авторство. Доказательства хранятся в контрразведке.

ЫнДжу смотрит на меня и молчит. Похоже, упоминание армейской службы вызывает в её организме отрицательные вибрации. Хочется, чтобы это было так на самом деле.

— Кроме этого, я была вчера в полиции и написала заявление о пропаже телефона. В ближайшее время мне будет предоставлен трек отслеживания его перемещений между базовыми станциями. И если он будет перемещаться в одно время и по одному пути с телефоном господина ЮСона, то это будет доказательством кражи…

— Откуда у тебя взялся трек ЮСона? Как ты могла его получить? Это незаконно.

— Адвокат мой получит. — отвечаю я. — Когда я подам в суд, а тот обяжет полицию предоставить данные. А подам я в суд сразу же, едва услышав, как кто-то исполняет песни, которые были у меня в смартфоне. Это достаточно понятно?

— ЮСон — больной человек. — отвечает ЫнДжу. — Он собирался передать тебе телефон, но потерял его в момент твоего нападения…

Аджума делает паузу, в ходе которой мы смотрим в глаза друг другу.

— Я навестила своего несчастного брата в тюрьме, едва здоровье позволило принимать посетителей. Он рассказал, что ты пыталась его убить. Я проверила его слова и нашла подтверждающую видеозапись в агентстве…

Угу. Значит, ЮСон решил не молчать…

— Мои обвинения более серьёзные, чем твоя жалкая попытка придумать историю о воровстве. — говорит ЫнДжу, расширяя глаза. — Поэтому ты будешь делать то, что я скажу, если не хочешь оказаться в тюрьме… Понятно?!

— И что же я должна буду делать? — холодно интересуюсь я, никак не отреагировав на внезапный вопль.

— Нет никаких «твоих» песен. Все песни принадлежат агентству. Это тебе ясно?

— Допустим. — киваю я и с сарказмом спрашиваю. — Ещё что?

— Никаких — «допустим». Сегодня же сядешь и напишешь согласие на передачу всех прав на написанные произведения.

— А взамен?

— Взамен я не подам на тебя в суд за нападение на моего брата.

— У меня нет к вам никакого доверия. — отвечаю я. — Где гарантия того, что, получив желаемое, вы не захотите большего? Сколько вы будете шантажировать меня этой историей? Один бог знает.

— Поэтому я выбираю ужасный конец, чем ужас без конца. — говорю я смотрящей на меня собеседнице. — Ваш брат извращенец и наркоман. Он приставал к участницам «Короны», склоняя их к занятию проституций. Даже если они этого не подтвердят, я — несовершеннолетняя, заявлю, что посягнул на меня, а я защищалась. Неизвестно ещё, чем закончится расследование, которым вы мне тут угрожаете. Вполне возможно, что по его окончанию, к сроку вашего братца накинут ещё пару-тройку лет. Но даже если этого не случится, то я вам клятвенно обещаю, что двери дерьмохранилища будут мной распахнуты полностью. Все узнают, что ЮСон вытворял в агентстве. Вплоть до имён тех деятелей, под которых он пытался подкладывать «Корону». После этого будете таскать говно вёдрами и есть его ложками. А все станут радостно гадать, — как быстро флопнется ваше цирковое шапито!