Алекс Любич - Лепила [СИ]

Закончив все сборы, вечером мы собрались в том же составе отметить последний вечер спокойной жизни в тылу. Хорошо посидели, душевно.

Сразу после завтрака рота построилась и выступила в поход. После прохождения портала нам предстояло пройти чуть больше пяти лиг до очередного пункта временной дислокации и там ждать дальнейших приказаний. Дорога была ровная и достаточно качественная для местных реалий, лошадки без особенных усилий делали пару лиг в час. Если в окрестностях Сенара природа сильно напоминало южные штаты, то сейчас вокруг нас, по ощущениям, был Средний Запад, будто домой в Кентукки вернулся, разве что деревьев было побольше, в остальном рельеф и растительность один в один. Встречавшиеся на дороге путники и караваны уважительно уступали нам дорогу. Ну да, кругом закон война, наш капитан – прокурор. Наглеть опасно для здоровья, можно сталью отравиться.

До ПВД добрались без приключений. Это был построенный по уже знакомой схеме. Все тот же частокол квадратом, только здесь частокол был со всех сторон, за неимением реки, лесонасаждения изведены под корень на пару сотен метров от частокола, караульные вышки по углам лагеря, все привычно, кроме, разве что, стрелковой галереи над воротами. Дорога проходила вдоль стены мимо ворот всего метрах в тридцати. Контроль дорог это важно, как и возможность немедленно выступить при необходимости.

Разместившись по палаткам в привычном уже порядке и немного обустроившись, мы (все четыре лейтенанта) пошли в другую квартирующую здесь роту знакомиться, налаживать боевое взаимодействие и вообще интересоваться обстановкой. Познакомиться и наладить взаимодействие удалось, но обстановку выяснить не вышло. Рота была переброшена сюда только вчера из другой части Дикого Поля, сменив сильно поредевшую роту, отправленную обратно на базу на пополнение, а то и расформирование, от целой роты осталось меньше половины взвода. От таких новостей в голове начали заводиться нехорошие мысли, а, как говорил капитан Ярослав Домбровский, мысли пачкают мозги. И не поспоришь, так оно и есть, пачкают. Попытки расспросить капитана также ни к чему не привели, здесь был жуткий бардак не только с разведывательной информацией, но даже не было понятно, кто и за что на этой базе вообще отвечает. Кроме нашей и соседней рот, принадлежащих к разным полкам, личного состава в этом ПВД было не больше взвода, что мне показалось странным. Чуть позже мне объяснили, что такое бывает в зоне военных действий сплошь и рядом. Ставится лагерь, в нем безвылазно сидит группа тыловиков и хозяйственников, а боевые части постоянно сменяются, сегодня одна, завтра другая.

Два дня прошли в ожидании. От нервов ночью невозможно было уснуть, пришлось прибегнуть к старому проверенном средству, 50 граммов спирта перорально, запить стаканом воды и сразу на боковую. Далера точно так же колбасило, ему я прописал такое же лечение. Толстокожий же Ларен демонстрировал высший солдатский профессионализм, способность спать в любой обстановке.

На третий день капитан получил по магической связи приказ на выдвижение. Нам предстояло пройти двадцать лиг на северо-запад от ПВД и там встать лагерем в лесу, ожидая дальнейших приказаний. Вроде, просто, а как оно на самом деле получится? Двадцать лиг или шестьдесят миль, грубо, сто километров, пара дней пути, кругом ведь война, лучше поспешать не торопясь и высматривать засады, чтобы никто не засадил.

Солдатская мудрость гласит, что война войной, а обед – по расписанию. Сообразно этой мудрости рота выступила в путь после обеда, на сей раз вьючные лошади были нагружены необходимым для организации лагеря инвентарем. В двух милях впереди шел передовой дозор, внимательно высматривающий врагов, капитан разослал разведывательные разъезды по сторонам, в полумиле позади шел арьергард. Колонна не торопясь двигалась по дороге, легионеры выглядели расслабленными, но оружие держали наготове. Местность вокруг носила явные следы военных действий. Вот сгоревшие дома в деревне, вон очевидная братская могила, а вон на деревьях висят повешенные. И много их, повешенных, очень много. Никто не рискнул на нас нападать. За день мы прошли примерно половину расстояния, на ночлег встали лагерем на поле рядом с разоренной и наполовину сожженной деревней. Деревня производила гнетущее впечатление, ни у кого не возникло желания искать в ней ночлег. Никаких съестных припасов в деревне не осталось, все унесли до нас. Правда, марксман Онно из взвода Далера подстрелил неосторожно вышедшего из леса кабанчика, что внесло разнообразие в походный рацион, обычно состоящий из сухпайков.

Ночь прошла без происшествий, с рассветом мы перекусили сухпайками, свернули лагерь и продолжили путь. С утра небо затянуло облаками, стало прохладно, сверху посыпалась мелкая морось. Я уже и забыл, что так бывает, отвык на жаре и в сухости, что в Африке, что на Черном Истоке. Морось больше напоминала редкий туман, чем дождь, дорога от нее толком не намокла, так, пыль прибилась, и все. Прямо как в Голландию вернулся, честное слово, в Кентукки такая пакость редко бывала.

Видимость упала до нескольких сотен метров, скорость движения колонны снизилась. Легионеры сменили шляпы на гораздо менее удобные шлемы и не выпускали оружия из рук, всем было тревожно. Мы с Мило сканировали местность, надеясь обнаружить врага раньше, чем он обнаружит нас. Так прошло часа полтора, потом небо начало проясняться, видимость улучшилась, а мерзкий мелкий дождик превратился, причем вовремя, земля под ногами лошадей как раз начала раскисать. Видимость улучшилась, колонна пошла быстрее. Еще через полчаса облака сдуло в сторону, выглянуло солнце, сразу стало душно и жарко, пролившаяся с неба вода начала активно испаряться, над полями поднялся низкий и плотный туман. Дорогу было видно на несколько миль вперед, но в стороне от нее видимость снова упала до сотни метров. Колонна чуть перестроилась, прикрыла фланги щитами и пошла рысью вперед. Перед нами по-прежнему шел головной дозор, но фланговые разведывательные дозоры пришлось отозвать, не разведают они в тумане ничего, зато сами нарваться запросто смогут, и мы им даже на помощь прийти быстро не сможем. Через час подул легкий ветерок, туман окончательно растаял под солнечными лучами. Стало чуть менее душно, легионеры сменили шлемы на шляпы. Колонна снова перестроилась, разведывательные разъезды разошлись в стороны.

Когда до пункта назначения оставалось примерно полторы лиги, колонна свернула от дороги в сторону леса, легионеры приготовились к бою, два отделения идущего впереди взвода лейтенанта Ларена рванули вперед на подмогу влипшему во что-то разъезду. Объехав край леса, мы выехали на широкое поле в паре сотен метров от деревни домов на полсотни, которую пощадила война, в ней не было ни одной сгоревшей хаты. Судя по всему, какая-то банда решила это дело исправить, да была замечена нашим разъездом. Когда мы прибыли на место бандитов уже скрутили, в сильно помятом виде их поставили шеренгой на колени на площади в центре селения. Банда являла собой натуральный интернационал, тут были и люди, и орки, и гномы, разве что ни одного эльфара не затесалось. До появления Легиона они уже успели натворить дел, хотя почти все жители деревни успели запереться по домам, троим не повезло, двух мужчин бандиты зарубили, женщину же сначала изнасиловали, потом перерезали горло. Все три трупа лежали тут же, рядом с четырьмя убитыми бандитами. Пленных допросили, выяснили все, что нас интересовало, и уже собирались вешать, когда к капитану подошел староста и сбивчиво попросил отдать бандитов деревенским. Капитан согласился. Веревка для этой падали будет слишком простой смертью.